Это был хороший, тёплый и уютный день.
Очень мой.

@темы: настроения, твиттер, беспробудни, сиреневый джокер, 2025

---

путевые заметки: красновидово

По кромке неба -- шпили заснеженных ёлок, кирпичными, исписанными граффити оборками -- цветастые гаражи.

Рассвет прячется за сизыми тучами и клубами печного дыма.

Деревья таятся в овражках -- играют не то в снежки, не то в прятки.

У подножия синих столбов-великанов припорошенная снегом избушка, покосившийся деревянный стул чуть поодаль. Любуется лесом.

Из-под снега торчат узловатые крючья-пальцы. Ловят заблудшие ели и низко летящих птиц.

Борщевик воздевает к небу соцветия-пальцы. Зимний солнцепоклонник.

Молодые берёзки сбились в стаю, дрожат не то от ветра, не то от холода. Одна, чуть поодаль, тянется ближе к людям: подпёрла кривоватым стволом, склонилась к печной трубе.

Большеглазые дома угнездились на сваях.

Церковь на горе усеяна звёздами. Алые, жёлтые, изумрудные искры пляшут в воздухе и медленно тают, будто снег.

Чердачное окно -- полная луна.

Вдоль дороги горят фонари. Небо из слоёно-чернильного становится дымчато-серым.

В сумерках леса залётной искрой блуждающий огонёк -- чей-то костёр? Свет окна во времянке? Будто бы смеясь, вспыхивают меж стволов новые и новые огоньки, смотрят попарно на шорохи шин, не щурясь и не мигая.

В чернило ночи капнули акварель. Слева -- пепельно-розовую, щедро разбавленную водой. Справа -- чистейшую лазурь и ноту тёплого света.

Молодые сосенки и берёзы соревнуются в стройности.

@темы: настроения, твиттер, беспробудни, сиреневый джокер, словотворное, будда-который-курит, 2025

---

Монголия - это любовь. Я, конечно, ещё задолго до того, как познал её, лет, наверное, за пять или шесть был уверен, что не останусь к этой стране равнодушен.
Далёкая земля встретила меня близими-близкими звёздами -- ладонь протянешь и коснёшься, и яркими -- что искра у меня на ключице. С этой нашей первой встречи я едва ли не каждый вечер выходил дышать морозным, переплетённым с запахом жжёных покрышек, воздухом и любоваться такими далёкими близкими и луной: полновесной, яркой, испещреной ласками встреченных астероидов и метеоритов.
Город был на вкус как прошлое и волшебство, а загород...боги, как я скучал по этому прикосновению к барханам и сопкам, по мерной поступи безразличных к миру людей верблюдов, по той тишине, с которой ты один против неба, и мир касается тебя каждой из пяти стихий, признаётся в любви на всеобщем, дарит и покой, и смятение сердца, и слова, сплетающиеся посолонь в полотно текста.

Смотришь и видишь:
нет ничего, кроме любви.

@темы: настроения, по венам, беспробудни, сиреневый джокер, покуритель счастья, 2024

---

Лучшие вещи в моей жизни, как правило, происходят в рамках безлимита счастливых случайностей. В прошлый раз я как-то прикола ради поступил в очередную магистратуру и успешно её окончил, а в этот вот -- подался на конкурс (и даже не литературный, а вполне себе серьёзный, профессиональный) и стал неожиданно для себя самого пусть и не победителем, но финалистом из числа тех, которые получают все бонусы победителя, но немного меньше внимания со стороны, что меня более чем устраивает.
Теперь жду обучение, награждение и зарубежную стажировку.
И осень шелестит золотом и багрянцем.

@темы: настроения, твиттер, педагогическая поэма, беспробудни, сиреневый джокер, филология души, 2024

---

4.2014

Капли: медово вязкие, пряные, вечность в себе запирающие как янтарь, – змеятся по тёплой ещё едва, мавочьей одурью дразня коснуться, приласкать сперва дыханием, после – дрожью влажного и шершавого чуть языка; ты присмирела совсем: не вздрогнешь, не отшатнешься, не оградишься коротким вскриком.

Разум сильнее чувств.

Я изучаю тебя как знаки препинания – взглядом. Коснуться тебя – значит стереть между нами грани, нарушить собственноручно придуманные, помогающие если не быть, то казаться нормальным. Опасность – грядущая, только гипотетически обозначенная, проступает чернильными пятнами: «…изъяты следы биологического материала»,

я

кажусь себе самому Кассандрой, твоё тело превратят в лабиринт черви, моё же – сожрут звери; слышишь? Рёбра хрустят, перемолотые их челюстями, сердце свивается лентой Мёбиуса, оплетает когтистые лапы, смыкает петлю на шее. Ты подарила мне трещины между седьмым и третьим [защищаясь], я тебе ожидаемо –

вечность

каплей застывшую на щеке. Вечность горчит. Пахнет металлом и чем-то ещё узнаваемо безысходным, мне чудится хохот, рутинно усталый и чуть раздражённый звук

совокупления пальцев и клавиш, первые туго затянуты в смоль привычных уже и кожей второй ставших, вторые почти безымянны, где-то порой отголоском, чертой проскальзывает ноль под дробью процента, серп апострофа, горизонталь «Т».

Мне чудится:
разум сильнее чувств.

Янтарь растекается полукружьем, тебя превращая почти в святую; ладони мои запятнаны светом нимба. Знаешь, церковь тебя не признает и не канонизирует, больно уж рукотворен твой мной сотворённый образ.

Я слышу голос огней: пренебрежительно-красных и блёкло-синих. Он становится ярче и ближе и превращается в витражи, твоё заключившие тело в из света и воздуха сотканный гроб, вечность горчит на губах так пьяняще, дурманящее и тепло

я

кажусь себе самому Кассандрой.
Я кажусь. Ни одно из пророчеств моих пока ещё не сбылось.

@темы: настроения, сиреневый джокер, словотворное, будда-который-курит, 2024

---

Никогда такого не было, и вот опять.
Подумалось мне написать о жизненном, бытовом, бишь о детях. Так исторически сложилось, что мне достаются уже готовенькие, беспелёночного предшкольного периода. На сей раз педагогический эксперимент в разы успешнее -- руку набил что ли? Или в исходных данных дело, кто знает. Но, в любом случае (да, я пишу это именно для того, чтобы, схлопотав вдруг амнезию, не забыть, что да как, а потом ещё умножить сказанное на н-цать, для пущей верности), детка дома - это
готовить еду минимум раз в два дня
выстраивать границы и быть готовым к проверке стабильности оных
отвечать на сто тысяч вопросов
брать с собой на прогулку универсальный набор всякостей, которые могут пригодиться
тактильничать, даже если не шибко это жалуешь
болтать на философские темы с непроницаемым выражением лица
делать чуть менее миллиона фотографий
прокачивать терпение до уровня Будды (и слегка за оный)
объяснять
и прочая, прочая.

Из прелестного в мемориз:
иногда велосипед за пятьсот рублей поднимает самооценку лучше любого психолога;
первые детские книги очаровательны в своей непосредственности;
научить читать и писать за месяц действительно довольно просто;
школьные брюки на рост 116 хрен найдёшь.

@темы: настроения, твиттер, беспробудни, сиреневый джокер, 2024

---

Есть вехи бытия, которые грех не зафиксировать. Я попробовал в этой жизни что-то действительно новое на поприще учёбы: сдал кандидатский минимум по трём предметам. Опыт занятный, признаться, хотя вопросов к организации процесса традиционно вагон и маленькая тележечка. Теперь осталось диссертацию написать. Тоже что-то, чего раньше я никогда не делал. Ну разве не прекрасно?
Научный руководитель у меня, конечно, не Елена, но тоже хороший и не мешающий работать над темой.
Время гулять по библиотекам, писать заметки на полях и в клетках, рисовать схемы и набрасывать планы, которые тысячу раз ещё изменятся.
Подумать только, после памятной четверти века прошло уже
целых
десять
лет.

@темы: настроения, твиттер, беспробудни, сиреневый джокер, 2024

---

3.2024

мне говорили, мол, мальчик, давай осторожней с бездной, ей терапевтом прописаны безмятежность, невыход за рамки замочных скважин, налёт безразличия к тем, кто важен, не стук суматошный сердца, не то, что её по праву, а тёплый настой на травах: цикута со вкусом рая –
полынный степной покой.

мне говорили об этом и днём, и ночью, слова семенами падали в междустрочия, я разделял их на точки, тире и точки, те прорастали чернильной вязью; другие касались её губами, я же – ласкал перестуком клавиш, скрипом пера, едва равнодушным взглядом, мне показалось – я всё так легко уладил, не чувствами –
буквами всё изведал.

мне говорили; ты знаешь, я был послушен, я безразличие сделал своим искусством, а разум – точнейшим, единым из всех мерил, я отказался от «до» и «после», не удовольствие выбрал – пользу, не миг неизвестности – скучный Сансары бег.

мне говорили; меня заклинали словом, я выплетал из обрывков его другое, себя написал не творцом – подмастерьем бога, что билось в груди я за буквы прόдал, я мёртвое плотью облёк и былью; ты ведь умеешь читать меж смыслов, сердцем не чувствовать даже – мыслить, душу имеешь ярчайшую – аконит.

мне говорили, и я не тревожил бездну,
я её попросту
сочинил.

@темы: настроения, по венам, сиреневый джокер, бета-версия жизни, словотворное, будда-который-курит, 2024

---

2.2024

Беги, милая.
Беги, глупая.

Девочка мечется в клети не то деревянных, добротных, дедом ещё струганных, не то в узилище собственных страхов и первородной памяти. Девочка мечется: милая, глупая, ма-лень-ка-я, ложь моя недосказанная, смерть моя неизведанная, сказка, былью проросшая сквозь острие клинка.

Не вздумай, прислушайся.
Не открывай.

Пальцы дрожат, рассыпаются бисером
чужою рукой обозначенные; краткий, небрежный почти экзорцизм: siprasidon, разъедены каплями цифры, не по порядку, не так, как должно, расставленные. Семь-один-пять, в сутки дважды. Тусклый отблеск фольги становится звоном в горниле калёного в дикой монгольской степи металла.

Крики столпились ордою там,
на чужих губах. Копьями тысяч стрел мысли её рассекают пространство и время, бьют испещрённые чретами-резами дикие сонмы копыт, стонет земля, гематомами талых, бурых, травой прошлогодней поросших проплешин тело своё расцветив.

Пальцы дрожат. Болтается ключ на шее, босые пятки сверкают в полночной, луной поцелованной вскользь, безбрежной, в себе притаившей коль не меня, то отзвук,
тьме.

Девочка тонет.
Чувствуешь? Девочка тонет
в ней.

Шаг за шагом во мне утопая всё глубже и глубже.

Беги, милая.
Беги,
глу-па-я.

Сердце бьётся осатанело. Гул монгольских имён настигает в сознание жалящим роем оставивших род свой пчелиный воинов. Змий корягою предболотной голеностоп оплетает посолонь; дом у змия в веками целованном черепе конском.

Я стою чуть поодаль, смотрю, не исчезну покуда, как девочка умирает, криком беззвучным болотную гниль расцветив. Голос моих шагов мхом прорастает на диких чащобных тропах.

Девочка не мечется больше.
Девочка теперь мёртвая-мёртвая. Замерла пленницей, очи недвижные вперила в неба просинь.

Я стою чуть поодаль
Смотрю.
Смеюсь.

Может, девочки и не было
вовсе.

@музыка: Green Apelsin - Зверь

@темы: настроения, сиреневый джокер, словотворное, будда-который-курит, 2024

---

путевые заметки: дорохово

Я в электричке. На улице морозно, выбившиеся из-под тёплой кепки волосы моментально покрываются сначала отзвуком дыхания, потом инеем.

Пики Сити скрыты туманом. Кое-где проглядывают огнями, но чаще прячутся в клубах седой, чуть тронутой солнцем дымки.

Поезд подкрадывается ближе к Сити. Очертания башен становятся чётче, солнце, пробивающееся сквозь облака, золотит грани, отражается в стёклах. Многоэтажные панельные дома на фоне небоскрёбов кажутся воробушками. Встрёпанные, в потрескавшейся старой штукатурке и снежных шапках.

На реке лёд. И тонкая полось водной глади, взрезанная носом речного трамвайчика.

У старика, зашедшего в электричку, нет верхнего правого зуба. Но улыбается он всё равно искренне и открыто.

На пустыре за мостом пасутся электробусы.

Забор вдоль железнодорожного пути похож не то на рунескрипт, не то на оленьи рога, не то на заснеженный лес.

Останавливаемся на станции "Кунцево". Не миниатюрный вокзал - замок. Почти игрушечный. Серые зубчатые башенки, заострённые окна, средневековый шрифт.

Часы в вагоне замерли на отметке 10:10. Возможно, им по душе ровные числа.

Красно-белая труба заволакивает небо облаками. Удивительное попадание в тон небесной седины.

Башенные краны цаплями. То один, то другой поворачивают длинные шеи, выклёвывают бетонные блоки.

Среди граффити на сером заборе чёрными буквами, детским почти почерком: "лунатаврики".

Солнце щурится сквозь тучи, больше похожее на луну, чем на самого себя.

Вдоль железнодорожных путей на снегу короткий глубокий след велосипедной шины, оканчивающийся аккуратной петлёй. Передумал ехать. Вернулся к автомобильной дороге.

Куцехвостые придорожные ели соседствуют с берёзами и скудным иссушенным разнотравьем.

Электричка неторопливо проезжает переезд. Машины нетерпеливо переминаются с шины на шину, поблёскивают фарами, ждут. Светофор издевательски горит красным.

Лес полон корабельных мачт.

Один из четырёхэтажных домов похож на морковный торт.

Абсолютно обнажённая берёза доверчиво льнет к ели, прячется в изумрудно-снежных её объятиях.

Две берёзы танцуют танго. Одна тянется в небо, вторая изломилась, выгнулась дугой и дрожит на чужих ветвях.

Близ станции "Петелино" на краю елового леса прикорнула избушка: покосившаяся, дряхлая, припорошенная снегом. Чудится, будто зябко ёжится, прячет в печное тепло тонкие курьи ножки.

Среди серых товарных вагонов мелькает один рыже-лисий.

В лесу проплешины. Чуть поодаль — упавшее дерево. Ветви торчат вверх, нижняя часть до самых корней без единого сучка. Возможно, это не дерево вовсе, а метла великанши-ведьмы, оставившей босыми своими ногами следы-проплешины.

Ветер играет в снежки. Вьюжит придорожный белый, швыряет пригоршнями в окна.

С двух сторон лес. Меж леса поляна, на оной треугольником-стрелкой синие вагоны. На каждом снежно-серыми "вектор".

Опущенный шлагбаум — чеховское ружьё. Предваряет движение в грядущем акте.

На улице чуть за двадцать. Трансформаторная будка расписана пальмами. Снег вокруг доверчиво подтаял.

Солнце отогрелось, выглянуло. Золотит гривы сосен, искорками рассыпается по снежной глади.

Облака окрасились лилово-рыжим, вытянулись по лазури лисьими хвостами. Касаются драконьих зубьев леса на горизонте дразняще, капельку нежно.

Овражек близ реки весь-весь усыпан молодыми елями. Будто берег улыбается радостно и акулье.

Небо звёздное-звёздное. За городом кажется, будто бы и звёзды, и луна ощутимо ближе.

Дороги почти пустые. "До Москвы 66 километров," — сообщает столб-указатель.

За лесом зарево теплиц. Круглосуточный закат.

Через каждые два с половиной километра треугольники в красной рамке. Ненавязчивое предупреждение, что есть шанс встретиться с оленями.

Справа непроглядная тьма, а слева небо изрезано световыми полосами: лиловыми, зеленовато-синими, сизыми, едва розовыми. Не то облака и рассеянный лунный свет, не то отзвук северного сияния.

@темы: впечатления, настроения, беспробудни, сиреневый джокер, бета-версия жизни, словотворное, 2024

---

путевые заметки: балтийск

Едем сейчас через лес, пасмурно, небо серое-серое, с редкими проблесками блёклой голубизны, а солнце смазанное и тусклое. Лес химерный почти. Стволы деревьев затянуты мхом, перекручены, только сосны прямыми струнами в небо. По кромке леса тут да там шатаются неприкаянные грибники. В глубину не идут — там сумрачно, тихо и гнездится осень.

Выехали в деревушку. На небе темно-сизый козёл карабкается на скалы. Сейчас, правда, скалы стали львом-переростком, а козёл - многохвостым лисом. Опять ветер все карты спутал.

За деревней снова лес. Сперва выстроились берёзы. Чудятся копейщиками после битвы: едва ли не возле каждой лежит поваленный грозами ствол. А за ними сосновый сумрак. Манит к себе, в себя, соблазняет шелестом да шорохом. Временами меж березами случайные раскидистые желтогривые клёны, тонкие рябины и рыжеватые дубы.А зелени почти нет. Только редкая куцая травка, мох - непременно на севере, широкие ветви елей, украшенные опавшей листвой так пёстро, что зелени и не видать почти.

Мы едем слишком быстро, чтобы слышать звуки леса, но зато слышно его запах.

Проезжали железную дорогу. Туман стелется по шпалам, скрадывая вероятность заметить поезд до того, как тот вынырнет, выглянет из-за поворота. Красота.

Вдоль дороги опустевшие поля. Люди собрали злаки, а лесные духи - вон он лес, за полем - засеяли перепаханное туманами и шорохами.

Неожиданная встреча. Под железнодорожными путями - небольшая плотина и крохотный, игрушечный почти, водопад. Ума не приложу, что он там забыл - в таком неподходящем для водопада месте.
У самой кромки деревенской речушки - гаражи. Старые, ржавые, советского типа. К каждому подведён небольшой мосточек. Редкий пустует: закутавшиеся в бушлаты и обрядившиеся в высокие резиновые сапоги мужики сосредоточенно рыбачат.

В двухстах метрах от - закрытое на короткую, венчанную тяжёлым навесным замком, кладбище военных автомобилей. А следом - двойной шов - железная дорога. И снова лес.

Здание военной прокуратуры напоминает пряничный домик из готической сказки. Красный кирпич, безупречная чистота, строгость линий.

Комплекс "Дружба" встречает битыми стёклами. Сдаётся в аренду.

На одной из зелёных стен какой-то из местных хулиганов нарисовал ведьму. Возможно, автопортрет.

Идёшь вдоль новой низкорослой застройки и вдруг спотыкаешься о каменный остров. Среди безлистых деревьев - дула пушек. И, разумеется, кладбище чуть поодаль. Где ему ещё быть.

В доках возле маяка традиционный памятник Петру, военные корабли (один из них на ремонте в плавучих доках) и лебеди. Любопытные и надеющиеся на угощение.

Водное такси за смешные 100 рублей переправляет на косу. Та встречает заскучавшими в ожидании катера туристами, запустением, снующими меж высоких трав котами. Чудится, будто здесь отчётливо тихо. Слышен каждый крик пролетающих чаек, карканье ворон, звук шагов, шорох потревоженной животными травы, отдалённый гул моторов и чьи-то неблизкие голоса.

На самом краю мола, там, где гигантские камни-волнорезы, на одной из уютных граней примостился очаровательный котёнок. Не то каменный, не то глиняный.

Какие-то неопознаваемые летающие объекты, в быту именуемые птицами, сидят на обломках камней и сушат крылья. Похожи на маленьких птеродактилей, показывающих спектакль в театре теней.

Давеча был шторм. Солнце раскололось, рассыпалось янтарной крошкой. Зарылось в пески и ищет тепло ладоней.

По левую руку море, по правую - дюны и пыльно-розовое небо.

Мои ладони теперь пахнут морем и солнцем. Жду катер, который доставит на противоположный берег, любуюсь закатом: мягким, неспешным, спокойным и обнимающим сиреневым сумраком за плечи. Море плещется, шепчется с ветром о своём, о древнем.

@темы: впечатления, настроения, беспробудни, сиреневый джокер, бета-версия жизни, словотворное, 2023

---

2023: итоги

Праздники подходят к концу, а, значит, самое время подвести итоги года минувшего и наметить цели года наступившего. Последние, в целом, уже оформлены: пока фоново, набросками, но всё же.
Вот уже который год в списке целей я пишу себе одним из пунктов «быть счастливым», а потом, как справедливый судья, измеряю, исчисляю и взвешиваю, чтобы понять, могу ли я считать закончившийся год счастливым для себя или нет. Возможно, я сужу несколько предвзято.
Итак, в 2023 я довольно много путешествовал по России: побывал в Тюмени, Ирбите, Сергиевом Посаде, Переславле-Залесском, Малоярославце, Калининграде (и близстоящих Зеленоградске, Балтийске и Янтарном), Петербурге и, конечно, в Сочи. Из заграничных поездок в 2023 году случились Беларусь, Абхазия и ОАЭ, и это, пожалуй, тема отдельного поста, если он когда-нибудь случится.
Я успешно (несмотря на некоторые фоновые сложности и перманентное желание бросить институт) закончил очередную свою магистратуру и – боги, не верится даже, – поступил в аспирантуру. Стал сотрудником научной лаборатории, прошёл двухмесячную стажировку в Калининграде и отправил статью на научную конференцию. К первой сессии, ожидаемо, готовиться так и не начал. Некоторые вещи в мире под луной неизменны.
Развлечения ради сдал ЕГЭ по русскому языку на 100 баллов, а по литературе на 91; как ни странно, не набрал максимум из-за двух тестовых вопросов. Списываю это на то, что был не выспавшийся и переживал за заболевшего в ночь перед экзаменом хомячка. Как бы то ни было, результатами остался более чем доволен.
Один из моих учеников стал участником заключительного этапа ВсОШ по английскому языку; чертовски им горжусь. И собой. До того, чтобы получить статус призёра, не хватило всего нескольких баллов, но, тем не менее, и я, и ученик очень гордились этим достижением.
Мой ученик по китайскому сдал второй уровень на 188 баллов из 200, а первый устный на 69 из 100. Несмотря на то, что по устному экзамену результат ниже, чем в прошлый раз, я доволен. Времени на подготовку и отработку формата в этом году было существенно меньше, чем в прошлом.
Весна 2023 выдалась злой и мятежной. Настало время случаться неизбежному, и никто не вызвался препятствовать. Я не видел в этом смысла, мир тоже.
Лето стало временем начала возрождения, его преддверия. Я вышел из токсичных отношений, в которых был три года, влюбился в Дубай и насладился горами Абхазии. В августе исполнил давнюю свою мечту – полетал на воздушном шаре. И это было потрясающе. Я люблю касаться неба, созерцать мир с высоты птичьего полёта и вслушиваться в безмятежность ветра.
А потом случилась осень, и это было прекрасно, вдохновляющее и, что греха таить, чертовски терапевтично. День за днём влюблялся в Калининград и его окрестности, отметил с ребятами день середины осени, вписался в Райтобер и, хоть и не прошёл его до конца, написал девять замечательных текстов по заданным темам, отпраздновал день учителя, устроил небольшую вечеринку на Хеллоуин, сходил на мастер-класс в гончарную мастерскую, признался в любви, сделал первую в своей жизни парную татуировку. В моё бытие снова вернулась тема, и, кажется, на постоянной основе. Осень стала временем свободы, пропитанным ощущением абсолютной безопасности. И это было прекрасно.
Зима началась в Сочи. Я привык к четырёхчасовым перелётам, шелесту моря, рассвету, раскрашивающему заснеженные пики гор. Написал статью на конференцию, позанимался учёбой в разумном количестве, вписался в очередной «Запуск» и написал ещё несколько связанных друг с другом зарисовок, из которых после сложится вполне любопытная вещица. Получил предложение о работе и принял его. В конце декабря получил бессчётное множество подарков, толику ярких впечатлений и уютную новогоднюю вечеринку, удачно завершившую год. Стоит ли говорить, что тридцать первого утром я любовался облаками и морозным узором на стекле иллюминатора?
Целый год я вёл дневник благодарностей и читательский дневник, и мне понравилась эта практика. Вплотную занялся нейрографикой и каллиграфией, пополнил книжный фонд, послушал уйму классных песен, много фотографировал, довольно регулярно посещал спортзал и так и не перестал таскаться в расстёгнутой куртке в минус двадцать.
Взрослые любят цифры, стало быть, самое время оных. За 2023 год я прочитал 151 книгу, посмотрел 53 фильма, написал 22 зарисовки, 32 поста на форум, нарисовал 14 акварелей и достиг 51 цели из 100.
И сложно сказать, сколько раз за этот год я слетал в Сочи.

@темы: итоги, настроения, беспробудни, сиреневый джокер, 2023

---

Ты спрашиваешь: «а что тебе нравится?», куклишься там, в одеялах и виртуальных/тенями сотканных моих объятиях, а мне вдруг кажется, что я толком ничего не могу сказать, кроме: «мне нравится, как ты пишешь», но это звучит так скупо, что я в который раз смотрю на слова осуждающе, хотя надо бы на себя – потому что не складываются в моём сознании в что-то более или менее развернутое и по пунктам/фактам, по крайней мере, сразу. Я пока не знаю, как передать словами, что я чувствую, когда читаю твои (для меня) тексты. Возможно, проблема в том, что в чувствах я разбираюсь куда как менее чем в словах.
Больше всего мне, пожалуй, нравится осязаемость.

У тебя потрясающая способность наносить контур мира так, что сознание читающего достраивает детали, а те, прописанные тобой, встраиваются в воссозданное разумом, наполняя, дополняя и оживляя. Читаешь тебя – и мир обретает плоть. Это интереснее кинолент, знаешь, что-то ближе к очкам дополненной реальности, когда на время прикасаешься к миру, который ты создаёшь, стоишь где-то там чуть поодаль, впитывая в себя ощущения: касание ветра, отчетливый смрад проулка, запах тела на простынях, звук падения чернильной капли, прелость яблок, угольно-табачная вязь. Вроде бы и набросок – сколько там тех слов? – а перед глазами фрагмент миропространства, протяжённый во времени. Магия.

А потом цепляешься за слова, куда-то в них падаешь, и вот уже те, «кто прячется ещё глубже, меж быстрых неровных строчек» – кто жмётся друг к другу, кто смотрит не то с любопытством, не то с испугом, кто готов замахнуться окриком при малейшем намёке на.

Встречаешься с ними взглядом, и хочется, чтобы ты дал им право случиться, ведь за каждым своя история, своя правда, своя драма, своё карманное счастье, возможно, способное даже коснуться целого мира.

А потом случается девочка в синем платье, пока ещё безымянная – сначала её убьёт автор, потом – я, и, кажется, за последнее я уже отчётливо ощущаю себя тварью; это, несомненно, будет красиво, болезненно и чертовски правильно, но здесь и сейчас мне так её жаль.

Ты облекаешь её в плоть голосом (я потом перечитываю, позже), и я вспоминаю Марго из рассказа Брэдбери («Всё лето в один день», я не знаю, читал ли ты), нерождённого мальчика из одного из моих набросков, сонный ещё разум рождает ассоциации, я что-то говорю тебе, кажется, а потом вдруг оказывается, что всё моё что-то помещается в «грустно» или «печально», я не запомнил даже.

А она сидит в придорожной пыли, творит волшебство, обретает имя почти случайно (впрочем, я не верю в случайности). Вызывает отчаянное желание запечатлеть её в слове, коснуться словами – наверное, так и работает вдохновение: случается что-то, и тебе отчетливо хочется написать, как было по меньшей мере в одной из творимых тобой реальностей.

Знаешь, она где-то всё ещё очень рядом. Я пытаюсь думать о важных серьёзных вещах, индивидуальном плане, актуальности и практической значимости, осязать запах кофе,

но чудится запах пыли, строчка переиначивается и вместо «В следующей главе она умрет.» мне читается «В следующей главе она умирает.», акцент смещается, а мне остаётся сидеть и ждать, пока ты проснёшься,
чтобы узнать, как.

Потом я включаю музыку, слушаю, перечитывая, и мир, тобой созданный осязается чуть иначе, что-то достраивается, дополняется, я, кажется, будто бы даже слышу твоё дыхание где-то рядом, воображаемый стук клавиш – касание пальцев к сенсорному экрану.

Я всё ещё не знаю, как тебе выразить это моё скупое «мне нравится».
Равно как и «ты вдохновляешь».
Или «я очень люблю тебя».

@темы: настроения, по венам, беспробудни, сиреневый джокер, бета-версия жизни, будда-который-курит, 2023, бог с потолочной балки

---

10.2023

Из-под стрехи в окна крысится
Недозрелая луна.
Всё-то чудится мне, слышится:
«Выпей, милый, пей до дна!»


Кружит вороньё. Месяц скалится щербатым краем, небо хмурится, звезды блекнут – не по нраву звёздам туман, что по телам стелется, укрывает саваном и чуть тронутых навью, и беспроглядно навьих, и ржание легконогих, потерявших своих хозяев, и лай одичалой лисицы, и белокрылое одеяние птицы княжьей.

Кречет
ласкает крылами небо, терзает рассвет восходящий криком, падает оземь камнем, заслышав камлание сердца – хрупкое, хриплое, рваное. Узловатые пальцы – что твои птичьи лапы – касаются копьецом пригвождённого да распятого, ловят за хвост проскользнувшую было в тело погыбель, в перстень прячут, обещая скорую свежую кровь. Жатву.

Навий выползень змеем клубочится в сизом камне. Навий выползень жаждет, алчет, тянется-спотыкается о заклятье. Кровь с короткого копьеца прорастает сквозь землю грядущим маком, пробивается сквозь разнотравье, пальцы скоро-умело бинтуют рану – раз пробился росток, не пора за предел. Пальцы споро латают прореху в судьбе и плоти, волчий вой вдалеке – что звон колокола.

И белеет перо бело-сизое в бороде поседевшего в битве
тогда ещё княжича Святогора.

Мол, должок за тобой,
должок. Я вернусь – заберу его.

Мор касается грязных шатров походных; прежде щедрая солнцем степь обернулась гнилым болотом, низкорослые кони вязнут в кровью и смертью пропахшем месиве.

Кречет небо ласкает
серое.

Навий выползень греется в чьём-то сердце.

@темы: настроения, беспробудни, сиреневый джокер, бета-версия жизни, словотворное, 2023

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

А.Арбузов. Мой бедный Марат

Коль уж Е. так вежливо на исходе октября согласился проигнорировать напрочь одно из занятий, чем, признаться, меня порадовал, заглянул я на онлайн-афишу. А то месяц близится к логическому завершению, а традиционного культурного мероприятия как-то не случилось. Увидел почти случайно "Моего бедного Марата" в Виктюка. "Чем, - думаю, - чёрт не шутит? Почитаю пьесу, а после и схожу." Надо же пользоваться благами цивилизации (бишь льготами аспиранта).
Пьеса оказалась весьма занятной. Казалось бы - банальнейший из банальных любовный треугольник (в котором, разумеется, все три угла - тупые, разве что один из них несколько поострее) на фоне блокадного Ленинграда и последующего поствоенного времени. Параллельно - философия про жертвенность, способность жить, мечты и то, как они (не) сбываются. Словом, все излюбленные темы не то психологических сеансов, не то базового коучинга. Но речь, в общем-то, не о них, а об этой вот троице альтернативно, миль пардон, одарённых.
Если в тексте бумажном я как-то несколько отстранённо наблюдал разворачивающуюся драму, то вот в действе, вынесенном на сцену (а грамотно, к слову, и красиво, развернули таймлайн) мне едва что выть не хотелось от непроходимой той самой одарённости. А кто-то из тех, которые я, смотрел на происходящее, на меня, снова на происходящее и улыбался, разумеется.
Нехорошей мудрой улыбкой.

@темы: впечатления, настроения, твиттер, сиреневый джокер, канал "культура", 2023

---

Вчера выбрался с К. в книжный и в бар, абсолютно спонтанно, кстати, потому что Ф. отменился, а спать в сумерках - занятие бесполезное и чреватое тем, что проспишь до утра. Мне, признаться, в книжном ничего не было нужно, пусть это и звучит странно (но стеллажи не резиновые), но прогуляться по одному из некогда самых любимых было более чем приятно. Тем более, и подарок для близкого товарища очень в тему так отыскался. А потом прогулялись немного в сторону ближайшего из баров - тот оказался неприлично занят людьми по самую маковку, да ещё и с хвостиком в виде особ шести-десяти ожидающих. Карты от Яндекса подсказали расположившийся поблизости бар "Практика". В новых местах есть своя прелесть, признаться. В "Практике" она была в дизайнерских решениях, курином паштете с вишнёвым вареньем - потрясающее, кстати, сочетание, паре-тройке неплохих вин и рассказах о городе С., потому что самое время пришло рассказывать.
Вечером выкроил время на пост на форум, на то, чтобы погладить кота, отпечатать день в мемориз и даже лечь спать почти что без опозданий,
а потом мне, часа эдак в четыре утра, мне прислали прекрасное; я дал ему настояться, отпечататься словом во дне грядущем, пока досматривал сны почти что без сновидений. Читаю – и уже не в утренней Москве, а в предутреннем приморском: у него легкий привкус/призвук Владивостока, но это даже не мешает совсем – я плохо ещё чувствую/знаю южные города. И слова выплетаются в какую-то реальность/ирреальность настолько осязаемо, что, когда они заканчиваются, становится почти неловко за вмешательство в подсмотренную чью-то реальность. Впрочем, будем честны, у реальности всегда были замашки вуайериста.
И день становится ярче, краше.
И слова переплетаются со словами, как пальцы с пальцами.
И жёлтый шарик выходит за рамки колеса Сансары, а маленькая трагедия изменяет свои декорации,
нет проблем, которые не решаются фольгированным радужным, не правда ли?
Время возвращаться от слов к словам
на чуть тронутых придуманным кофе распечатках.

@темы: настроения, беспробудни, сиреневый джокер, 2023, бог с потолочной балки

---

В городе С. осень практически не осязается, только изредка явственно ощущаешь, что касающийся тела и пронизанный солью моря воздух уже не способен сохранять растворённое в нем солнце как прежде. А здесь, в Москве, после того, как воскресным утром я наблюдал снег, мне вдруг отчётливо захотелось прикоснуться к осени во всей её златолистой полноте. Поэтому сегодня после занятий я пошёл слушать ветра, касаться опавших листьев подошвой кроссовок, касаться ладонью скупых капель дождя и фотографировать депрессивно-мрачную красоту уходящего октября.
В этом году как-то особенно заметно, что людям будто бы не до осени совсем. Еще только самое её сердце, а в магазинах уже звенят предрождественские колокольцы, блестят всеми оттенками света гирлянды - и добро б с тыковками и призраками, так нет - со снежинками и санями небезызвестного вечного перевозчика. Печаль.

@темы: настроения, беспробудни, сиреневый джокер, 2023, бог с потолочной балки

---

4. 2023

— Совсем как светлячки, — говоришь ты, завороженно глядя на тысячи тысяч огоньков, оплетенных медью с проблеском золота, плененных сетью не то собственных воспоминаний, не то чьей-то (моей, быть может) мягкой, но настойчивой воли с нотой принуждения в самом ласковом из её проявлений.

— Совсем, — соглашаюсь, перебираю тёмные твои пряди — одну за другой, вплетаю в них свои ветры, и тени, и сны, и слова, и межсловья, сказанные и не произнесённые, и душу вплетаю тоже — если она и вовсе есть, душа.

Связанные одной цепью вспыхивают оттеночно ярче, рассыпаются млечным по не то пустоте, не то бездне, которую опоясывают, пленяют собою во времени и пространстве.

— Возьми, — говорю, — 别害怕, — и ты протягиваешь ладони, касаешься хрупкой прозрачной стеклянной глади, одергиваешь вдруг пальцы, отчетливо ощутив, что пряди твоих волос касаются пустоты, а не ладоней моих или ткани, хранящей тепло коленей. Тебе чудится вдруг, совсем почти как тогда однажды, будто я тебе показался, и выдох спотыкается о непрозвучавший вдох, сбиваясь на такт; я подаюсь чуть вперёд, возвращая тебе неразрывность касаний, целую в висок и в скулу почти что вскользь. Твои руки дрожат едва осязаемо, стекло — проводник, и ты слышишь, ещё не коснувшись, мерно-спокойное, аккуратное. Упорядоченное.

Касаюсь ладонью щеки, ты — губами — кончиков пальцев: не то провокация, не то благодарность.

В стекле отражается зыбко память воспоминаний: далёкая не то выдумка, не то правда.

Ты стоишь предо мною: болезненно обнажённый, почти распятый, беспредельно умеющий доверять, вспарываешь себя наживо, раскрываешь грудную клетку на уровне третьего рёберного хряща, достаёшь всполошенное, испуганное и дрожащее, то, которое больше не нужно самому охранять.

Мир, кажется, замирает, где-то здесь наша собственная point of no return, то ли конец чего-то, то ли его начало; время тянется медленно, будто увязнув в янтарной капле, ты не знаешь китайский, но всё же читаешь отчетливо по губам (и кому адресованное из нас?) "别害怕",

и когда мои тени касаются сердца, а губы губ,
ты понимаешь, что я действительно существую,
и отдаёшь доверчиво, без остатка.

@темы: настроения, по венам, беспробудни, сиреневый джокер, бета-версия жизни, словотворное, впечатлительным нечитабельно, теги под грифом "секретно", теги под грифом "серьезно", 2023, бог с потолочной балки

---

7. Откуда взялась пыль

Мама скоро приедет. До мая четыре дня.

Ветер дрожит у стен, чудится, будто проходит сквозь; я слышу глухой его ропот, чую горячечный жар – ветер простыл? Вернулся в самое сердце весны из жарких далеких стран?

Ветер принёс с собой запах, которого я никогда не встречал ранее. Ветер коснулся меня так, как ранее не касался.

За окном полыхает: небо вспорото болью, ночь сбежала, кажется, из июльского Петербурга, пол усеян осколками; я подхожу к деревянным рамам и не чувствую боли, не вижу – должны ведь быть, нет, обязаны – некрасивые, неровные, ржавые, растекающиеся по вымытому вчера, по неровным, бликующим полуправдой.

Тень дрожит на стене рукотворным почти распятьем, мне не хочется вглядываться в отпечаток – мне так страшно его узнать; я хочу закричать, но уста мои немы, и оглохшее небо не слышит крика.

Ветер вновь обнимает за плечи, я будто бы чую горечь, будто бы скорбь осязаю его и жалость, касаюсь ладонью тени (или кажется, что касаюсь), в голове раздается знакомым до боли, ворчливым, но ласковым маминым: «вот вчера убирали же только, откуда опять эта пыль взялась».

Ветер ерошит пряди. Пыль оседает на стенах, полу, кровати.
Я пытаюсь заплакать, губы силятся шевельнуться, но слова, как и крик, как и плач – замирают в моей гортани.

Эта пыль – как я сразу не догадался? –
это я,
мама.

А до мая четыре дня,
ты ведь приедешь, правда?

@темы: флешмоб, настроения, беспробудни, сиреневый джокер, бета-версия жизни, словотворное, закарбувати у пам'яті, 2023, writober2023