- Мастер, научи меня больше никогда не плакать.
- Хорошо. Научу.
Мастер мертв, мастер давным-давно мертв, но. Иногда мне кажется, что он умер не до конца, что где-то там, в глухой тишине собственной смерти, он все еще жив, все уже жив - времена меняются и смерть вместе с ними. Даже та, которая случилась давным-давно. Есть ли срок годности у небытия? Мне чудится, его, Мастера, выпустили на поруки, под залог моего собственного слова, которому я снова смог доверять, объявили амнистию - сколько там прошло?
Риторический вопрос.
В виски стучится привычная боль, я говорю - никого нет дома, но она настойчива. Мерно гудит кулер, слышны приглушенные голоса, силуэты людей распадаются в цветовые пятна. Душно. Конец августа, Москва, центр.
Антракт. Занавес.