пятница, 13 марта 2015
11:01
Доступ к записи ограничен
продавец паранойи
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
продавец паранойи
Порой мне кажется: мои сны - это те фильмы и книги, которые были рождены безымянными богами и так и не нашли своего читателя-зрителя-собеседника. Порой краски в этих снах болезненно яркие, дыхание за спиной - ощущаемое кожей, страх - пряный и мускусный, тишина - самая звонкая из тех, что я слышал.
Да, дамы и господа, вы правильно все понимаете: мне снился сон.
Если ехать по земляной дороге к лесу, вдоль реки - чудное предстанет видение: вода - чище души ангельской, и поля, сплошь укрытые сине-лилово-черными первоцветами. Больше там ничего не растет - даже трава, только эти цветы по весне.
Лес обступал деревушку, с каждым годом - все плотнее и теснее. Редкие, разрозненные хижины, покосившийся журавль, колодец у углового дома, высокие, крепкие стволы многолетних древ. Жителей в деревне было мало, больше - пришлых, любопытных, всяческих новомодных искателей чертовщины. В лесу было Болото, безымянное, мрачное, неприветливое. Про него баяли много чего, все больше - страшного, дескать, нет у болота ни конца, ни начала - одно чрево ненасытное. И смеется трясина, тянет в мир длинный свой речной язык, и вода в той реке - буро-зеленая, жабья шкура, пузырится, едва волнится - все больше омуты, чем течение. Да и откуда взяться течению в реке, вытекающей из болота? Люди городские смеялись, дескать, не бывает так, чтобы река из болота текла, впадать в болото - может, конечно, а течь из него? Да нет, бред, сказки бабушкины.
Деревенские не спорили: сказки то и сказки, нам, мол, дело какое? Поди не весна еще, какие в деревне дела-то до весны?
Змеился ручьями март. Таял снег, земля становилась бурым месивом. Пришлые по весне не приезжали - черт ногу сломит, пока по грязи до деревушки доберется, а уж эти-то - совсем не черти. Ждали, покуда солнце припечет и высушит изможденную землю. Нам это было на руку. И густая, тягучая, словно трясина болотная, грязь, хватающая за щиколотки, и пришлые, ждущие солнца.
Мы приходили со стороны леса, в четвергову ночь, стучали условным стуком в избу лесника у колодца, и нам открывала вот уже который год щуплая, нескладная, тощая и некрасивая девчушка лет тринадцати, щурилась сонно и подслеповато, шарахалась в сени и звала своего старика. Хозяин должен сам пригласить, чтобы гости вошли. Он не приглашал. Кивал скупо, садился на пороге, набивал трубку добрым табаком и выкуривал неторопливо, оглаживая седую бороду. После - вставал, шел хромо к сараю за домишком и доставал оттуда тяжелые, увесистые, крепкие багры. - Пойдем, хлопцы, - говорил, - реку причесывать. А девчонка его уж тут как тут стояла да кивала, статная, подросшая, волосы - смоль, глаза - бездна. - Подснежников соберешь мне, красивый? - шептала каждому чуть не в губы. - Поцелую. - Смеялась. Мы ничего не боялись, (не)люди леса, кроме этой девчонки. - Соберу, - отвечал каждый, едва удержавшись, чтоб не назвать хладную своей королевой. Назовешь ведь - и все. Пропал.
Шли молча. Выбирали дорогу, чавкала жадно грязь под ногами, сопел за спиною мрак. Обходили болото - пядь за пядью, растянувшись цепью - одиннадцать и старик. Выходили к реке: вода - чистейшее из молчаний, дно иного мира - и то видать. Садились в широкую плоскодонную лодку: старик - на весло, мы - по бокам, вдоль бортов. Опускали багры в воду, вспарывая дно речное до бурой крови. Медленно и неохотно расплетала власы река, отпускала вплетенные в бурые косы цветы: вспухшие, уж больше черные, чем синие. Втаскивали тела на борт, укладывали, вглядывались в обезображенные лица, закрывали пустые глазницы, зашивали нитями.
К утру девчушка встречала нас на берегу, щеки - румянцем тронуты, глазенки блестят восторженно: дитя. Ил речной оседал, вода - прозрачнее зеркала, ровные борозды по дну. Старикова-то падчерица дожидалась нетерпеливо, переминаясь с ноги на ногу, покуда мы вытащим тяжелую лодку на берег, а после - кидалась в нее, ласкала хладными пальцами черно-синие, любовалась, смеялась счастливо, пила их до дна, иссушая, бросая нам, как объедки. Мы хоронили - привычно, слаженно - раскопаем неглубокую могилу, зароем останки, а там уже и новый лежит у ног, иссушенный. Некоторые рассыпались, старик щурился неодобрительно, брал ведро земли и засыпал порох поверх.
Последнего она выпивала как и первого - до дна. Вставала с колен, неуверенно, обессиленно, шаркая - перебирала тощими ножками и не было у нее сил поднять их. Подходила: тощая, щуплая, нескладная, некрасивая, под глазами - круги запали, словно вечность дитя не спало. Мы склонялись и она мучительно медленно целовала каждого из нас в лоб. После - едва не падала, обессиленная, старик подхватывал ее на руки и вздыхал, качая головой неодобрительно.
В этом году подснежников было больше, чем в прошлом, лодка была наполнена чуть не до краев - и Ее едва хватило на них. Молчит старик. И мы молчим.
Наступит март, встретит нас тощая у ворот, хрупкая - как стекло. Того и глядишь - разобьется. И кто знает, что не удержит тогда в себе, какое зло выпустит она в этот мир.
Да, дамы и господа, вы правильно все понимаете: мне снился сон.
Если ехать по земляной дороге к лесу, вдоль реки - чудное предстанет видение: вода - чище души ангельской, и поля, сплошь укрытые сине-лилово-черными первоцветами. Больше там ничего не растет - даже трава, только эти цветы по весне.
Лес обступал деревушку, с каждым годом - все плотнее и теснее. Редкие, разрозненные хижины, покосившийся журавль, колодец у углового дома, высокие, крепкие стволы многолетних древ. Жителей в деревне было мало, больше - пришлых, любопытных, всяческих новомодных искателей чертовщины. В лесу было Болото, безымянное, мрачное, неприветливое. Про него баяли много чего, все больше - страшного, дескать, нет у болота ни конца, ни начала - одно чрево ненасытное. И смеется трясина, тянет в мир длинный свой речной язык, и вода в той реке - буро-зеленая, жабья шкура, пузырится, едва волнится - все больше омуты, чем течение. Да и откуда взяться течению в реке, вытекающей из болота? Люди городские смеялись, дескать, не бывает так, чтобы река из болота текла, впадать в болото - может, конечно, а течь из него? Да нет, бред, сказки бабушкины.
Деревенские не спорили: сказки то и сказки, нам, мол, дело какое? Поди не весна еще, какие в деревне дела-то до весны?
Змеился ручьями март. Таял снег, земля становилась бурым месивом. Пришлые по весне не приезжали - черт ногу сломит, пока по грязи до деревушки доберется, а уж эти-то - совсем не черти. Ждали, покуда солнце припечет и высушит изможденную землю. Нам это было на руку. И густая, тягучая, словно трясина болотная, грязь, хватающая за щиколотки, и пришлые, ждущие солнца.
Мы приходили со стороны леса, в четвергову ночь, стучали условным стуком в избу лесника у колодца, и нам открывала вот уже который год щуплая, нескладная, тощая и некрасивая девчушка лет тринадцати, щурилась сонно и подслеповато, шарахалась в сени и звала своего старика. Хозяин должен сам пригласить, чтобы гости вошли. Он не приглашал. Кивал скупо, садился на пороге, набивал трубку добрым табаком и выкуривал неторопливо, оглаживая седую бороду. После - вставал, шел хромо к сараю за домишком и доставал оттуда тяжелые, увесистые, крепкие багры. - Пойдем, хлопцы, - говорил, - реку причесывать. А девчонка его уж тут как тут стояла да кивала, статная, подросшая, волосы - смоль, глаза - бездна. - Подснежников соберешь мне, красивый? - шептала каждому чуть не в губы. - Поцелую. - Смеялась. Мы ничего не боялись, (не)люди леса, кроме этой девчонки. - Соберу, - отвечал каждый, едва удержавшись, чтоб не назвать хладную своей королевой. Назовешь ведь - и все. Пропал.
Шли молча. Выбирали дорогу, чавкала жадно грязь под ногами, сопел за спиною мрак. Обходили болото - пядь за пядью, растянувшись цепью - одиннадцать и старик. Выходили к реке: вода - чистейшее из молчаний, дно иного мира - и то видать. Садились в широкую плоскодонную лодку: старик - на весло, мы - по бокам, вдоль бортов. Опускали багры в воду, вспарывая дно речное до бурой крови. Медленно и неохотно расплетала власы река, отпускала вплетенные в бурые косы цветы: вспухшие, уж больше черные, чем синие. Втаскивали тела на борт, укладывали, вглядывались в обезображенные лица, закрывали пустые глазницы, зашивали нитями.
К утру девчушка встречала нас на берегу, щеки - румянцем тронуты, глазенки блестят восторженно: дитя. Ил речной оседал, вода - прозрачнее зеркала, ровные борозды по дну. Старикова-то падчерица дожидалась нетерпеливо, переминаясь с ноги на ногу, покуда мы вытащим тяжелую лодку на берег, а после - кидалась в нее, ласкала хладными пальцами черно-синие, любовалась, смеялась счастливо, пила их до дна, иссушая, бросая нам, как объедки. Мы хоронили - привычно, слаженно - раскопаем неглубокую могилу, зароем останки, а там уже и новый лежит у ног, иссушенный. Некоторые рассыпались, старик щурился неодобрительно, брал ведро земли и засыпал порох поверх.
Последнего она выпивала как и первого - до дна. Вставала с колен, неуверенно, обессиленно, шаркая - перебирала тощими ножками и не было у нее сил поднять их. Подходила: тощая, щуплая, нескладная, некрасивая, под глазами - круги запали, словно вечность дитя не спало. Мы склонялись и она мучительно медленно целовала каждого из нас в лоб. После - едва не падала, обессиленная, старик подхватывал ее на руки и вздыхал, качая головой неодобрительно.
В этом году подснежников было больше, чем в прошлом, лодка была наполнена чуть не до краев - и Ее едва хватило на них. Молчит старик. И мы молчим.
Наступит март, встретит нас тощая у ворот, хрупкая - как стекло. Того и глядишь - разобьется. И кто знает, что не удержит тогда в себе, какое зло выпустит она в этот мир.
четверг, 12 марта 2015
продавец паранойи
...и где-то наряду с переводами, статьей, работой и творчеством мне отчаянно захотелось на форумную ролевую, на такую, как "дом". Ох нельзя мне смотреть некоторые фильмы, ох нельзя.
Выкроить что-ли один из 96 часов на форумки?)
Выкроить что-ли один из 96 часов на форумки?)
продавец паранойи
Я снова начал писать: в поездах, прокуренных тамбурах, на лестничных клетках, в подаренных блокнотах и случайно подвернувшихся тетрадях. Я записываю как сны, так и мысли, и вирши - рваные, встрепанные, взъерошенные, как воробьи после дождя. Мне снится Град, пан Глад и вечный Егерь, мне сплетаются в рифмы масти и карты Шута, перемешанные с арканами Таро. Мне чудится январь в нынешнем марте и сердце бьется чуть чаще, приветствуя господаря с мглистыми, выстужеными очами.
Перечитываю Олди, тасую колоды, смеюсь, немного иначе, чем прежде. Встречаю весну в чужих городах, нарекаю ее зимой в своем. Играю. Дышу.
Я снова начал писать.
Перечитываю Олди, тасую колоды, смеюсь, немного иначе, чем прежде. Встречаю весну в чужих городах, нарекаю ее зимой в своем. Играю. Дышу.
Я снова начал писать.
вторник, 03 марта 2015
продавец паранойи
Январь
Солнце на снегу, царство зимы безраздельно, безгранично – от медленных подземных вод до выстуженной, выметенной начисто небесной синевы. Взглянешь и утонешь в холодном и чистом. Это время спокойно, в нем нет безжалостной ярости и жестокости февраля. Она разит без злости, заваливает перевалы пушистыми сугробами, засыпает обнажённые ветви снегом – и лес одевается белой листвой. Богат этот месяц на пышные наряды и сверкающие украшения, на солнечный свет, на серебряные уборы. Жгучие морозы, толстенные льды над омутами, сияющие сосульки. Январь верит в свою неразрушимую власть, в твердыни зимы, в королевство стужи.
Ель, сосна, осина в чащах звенят тоненько, промёрзшие до сердцевины. Как нестерпимо ярко сияет лик января, в короне из инея и уборе из тонкого снега! Трещит древесина, хрустят под ногами сугробы, вода в реке ещё не смеет думать о свободе, запертая в стеклянном гробу. Январь! Княже, княже, земля покорилась тебе, легла, послушная воле и мысли, у ног твоих, приказывай – и не будет тебе возражения!
Нет, в тебе не найти гнева, дитя января, принц крови, безраздельно царящий! Какая злость в руке, небрежно подписывающей смертный приговор? Какая жестокость в стратегии, обещающей победу? Разве есть в этой бездумной смертоносности желание уязвить? Нет.
Эта беспощадность не знает сомнения, ибо не догадывается о собственном существовании. Лишь лёгкое удивление: чего стоит эта мелочь? Покоритесь, склонитесь, и вы будете жить – под моей властью, под моей рукою… Завоеватель со спокойным взглядом, с бездной замёрзшего неба в глазах. К чему размениваться? Зачем выторговывать провинции, выбивать дань, драться как псы за лигу пустыни? Весь мир, слышишь, целый мир падёт к моему трону.
И его уверенность непогрешимая оправдается. Поражённый, ослеплённый, влюблённый в бело-сине-золотой его дух и в мгновение замёрзший мир подчинится. Не навсегда. Лишь недолго продлится его царствие, но пока оно не пало – империя вечна! И причина её сидит, закинув тяжёлый плащ за плечо, на троне, безмятежно улыбаясь затихшему от мороза простору. В пальцах крутит опустевший кубок, и изредка печатка блеснёт на перстне.
О да, потом его крепости рухнут одна за другой, а свора перегрызётся над упавшей короной, но никто не наденет её. Без короля она лишь мёртвый металл, разменная монета. Дитя Января – вот что держало все эти жадные, дикие, варварские провинции, поселения и края, сплавляя в одну несокрушимую державу. Против всей логики и законов, империя жила, и пока жила, гремела. Так и останется в истории её невероятная, непостижимая, невозможная глава.
И вот – ещё одна, самая главная, победа. Январь улыбнётся вам из веков, восторжествоваший над смертью, вышедший из гробницы. Властвуй!
Солнце на снегу, царство зимы безраздельно, безгранично – от медленных подземных вод до выстуженной, выметенной начисто небесной синевы. Взглянешь и утонешь в холодном и чистом. Это время спокойно, в нем нет безжалостной ярости и жестокости февраля. Она разит без злости, заваливает перевалы пушистыми сугробами, засыпает обнажённые ветви снегом – и лес одевается белой листвой. Богат этот месяц на пышные наряды и сверкающие украшения, на солнечный свет, на серебряные уборы. Жгучие морозы, толстенные льды над омутами, сияющие сосульки. Январь верит в свою неразрушимую власть, в твердыни зимы, в королевство стужи.
Ель, сосна, осина в чащах звенят тоненько, промёрзшие до сердцевины. Как нестерпимо ярко сияет лик января, в короне из инея и уборе из тонкого снега! Трещит древесина, хрустят под ногами сугробы, вода в реке ещё не смеет думать о свободе, запертая в стеклянном гробу. Январь! Княже, княже, земля покорилась тебе, легла, послушная воле и мысли, у ног твоих, приказывай – и не будет тебе возражения!
Нет, в тебе не найти гнева, дитя января, принц крови, безраздельно царящий! Какая злость в руке, небрежно подписывающей смертный приговор? Какая жестокость в стратегии, обещающей победу? Разве есть в этой бездумной смертоносности желание уязвить? Нет.
Эта беспощадность не знает сомнения, ибо не догадывается о собственном существовании. Лишь лёгкое удивление: чего стоит эта мелочь? Покоритесь, склонитесь, и вы будете жить – под моей властью, под моей рукою… Завоеватель со спокойным взглядом, с бездной замёрзшего неба в глазах. К чему размениваться? Зачем выторговывать провинции, выбивать дань, драться как псы за лигу пустыни? Весь мир, слышишь, целый мир падёт к моему трону.
И его уверенность непогрешимая оправдается. Поражённый, ослеплённый, влюблённый в бело-сине-золотой его дух и в мгновение замёрзший мир подчинится. Не навсегда. Лишь недолго продлится его царствие, но пока оно не пало – империя вечна! И причина её сидит, закинув тяжёлый плащ за плечо, на троне, безмятежно улыбаясь затихшему от мороза простору. В пальцах крутит опустевший кубок, и изредка печатка блеснёт на перстне.
О да, потом его крепости рухнут одна за другой, а свора перегрызётся над упавшей короной, но никто не наденет её. Без короля она лишь мёртвый металл, разменная монета. Дитя Января – вот что держало все эти жадные, дикие, варварские провинции, поселения и края, сплавляя в одну несокрушимую державу. Против всей логики и законов, империя жила, и пока жила, гремела. Так и останется в истории её невероятная, непостижимая, невозможная глава.
И вот – ещё одна, самая главная, победа. Январь улыбнётся вам из веков, восторжествоваший над смертью, вышедший из гробницы. Властвуй!
продавец паранойи
Мила даёт мне учебник украинского языка, изданный в Варшаве, чтобы я посмотрел и оценил. Руки доходят до этой во всех смыслах занимательной книги только сейчас. На первой странице тема "Алфавит и произношение" и восхитительный диалог с картинками. Мама с папой склонились над колясочкой, где сидит тролльный малыш. - Интересно, - говорят родители, - когда наша кроха заговорит? На следующей картинке малыш смотрит на маму и лепечет: жи-иииизнь... Жизнь - это тень движимая, жалкий актёришко, который на протяжении часа показывает себя, мечется по сцене, чтобы позже - замолчать навсегда. (с) Это все на украинском, с польским переводом.
Ржу, что еще остается.) Очаровательный учебник, я его уже люблю. Найду себе еще поляков, желающих изучать украинский, и будем развлекаться. И, да, я точно знаю, какого типа графически-лексические отступления будут в моих методических разработках.
Ржу, что еще остается.) Очаровательный учебник, я его уже люблю. Найду себе еще поляков, желающих изучать украинский, и будем развлекаться. И, да, я точно знаю, какого типа графически-лексические отступления будут в моих методических разработках.
понедельник, 02 марта 2015
продавец паранойи
тот факт, что ты любишь кого-то,
не дает тебе право портить ему жизнь /с
много ли вокруг вас людей, без которых вы себя не представляете? помните лакмусовую бумажку из школьных уроков химии? у меня есть ментальная аналогия подобной - для того чтобы определить степень привязанности к тому или иному человеку: когда ты не можешь разобраться в своих эмоциях к кому-то, просто представь, что больше никогда его не увидишь. ни случайно, ни нарочно - никак. и ничего больше: ни дружеских бесед, ни голосовых сообщений, ни звонков на пьяную голову, ни совместных планов, ни встреч - никогда и нигде, и ныне и присно и во веки веков. аминь. представляешь это и все как-то разом встает на свои места.
за последние десять лет я потеряла достаточно людей. достаточно для того, чтобы научиться держать удар и с уважением относиться к любой расстановке или ситуации. но, кажется, именно тогда я перестала бояться отпускать и навсегда запомнила: если человек просит тебя уйти из его жизни, просит без истерик, заламывания рук, бравад и лирических отступлений - спокойно и искренне - не спрашивай ни о чем, не ищи аргументов в свою защиту, не спорь и не торгуйся - просто вставай и уходи. уходи не из гордости, но из сострадания.
люди, которых мы любим, не обязаны отвечать нам взаимностью. люди, которых мы любим, ничего нам не должны. и если однажды просто принять этот факт, как абсолютную истину, становится немного проще жить.
многих из тех, кого я любила, больше нет рядом. я не знаю, в каких городах они живут, с кем просыпаются по утрам, какое смотрят кино, о чем размышляют за ужином и куда планируют поехать отдыхать на майские праздники. в наше время социальных сетей, скайпов, вотсапов и прочих коммуникаторов, найти человека - совершенно не проблема (проблема иногда как раз в обратном - спрятаться), и я могла бы отыскать их всех, и написать, и приехать, и, посмотрев в глаза, задать дюжину вопросов, потому что до сих пор помню и думаю о них. но я не пишу, не еду и не ищу встреч. потому что в какой-то момент своей жизни эти люди приняли решение - больше меня не знать. а я уважаю решения тех, кого люблю.
любовь - всегда что то большее. она не измеряется количеством сказанных слов, подаренных вещей или оставленных сообщений. ее не поставить в рамку, не убрать под стекло, не выстричь из сердца и не сдать в ломбард, хотя, видит бог, нет на земле сокровища более ценного.
но все идет так, как должно идти. и пусть я не знаю, во что ты веришь теперь: в будду, кришну, дарвина, высшую математику, колесо сансары или теорию струн, я знаю, что где то есть бог. и он тебя не оставит
Elana Lee
URL записи
не дает тебе право портить ему жизнь /с
много ли вокруг вас людей, без которых вы себя не представляете? помните лакмусовую бумажку из школьных уроков химии? у меня есть ментальная аналогия подобной - для того чтобы определить степень привязанности к тому или иному человеку: когда ты не можешь разобраться в своих эмоциях к кому-то, просто представь, что больше никогда его не увидишь. ни случайно, ни нарочно - никак. и ничего больше: ни дружеских бесед, ни голосовых сообщений, ни звонков на пьяную голову, ни совместных планов, ни встреч - никогда и нигде, и ныне и присно и во веки веков. аминь. представляешь это и все как-то разом встает на свои места.
за последние десять лет я потеряла достаточно людей. достаточно для того, чтобы научиться держать удар и с уважением относиться к любой расстановке или ситуации. но, кажется, именно тогда я перестала бояться отпускать и навсегда запомнила: если человек просит тебя уйти из его жизни, просит без истерик, заламывания рук, бравад и лирических отступлений - спокойно и искренне - не спрашивай ни о чем, не ищи аргументов в свою защиту, не спорь и не торгуйся - просто вставай и уходи. уходи не из гордости, но из сострадания.
люди, которых мы любим, не обязаны отвечать нам взаимностью. люди, которых мы любим, ничего нам не должны. и если однажды просто принять этот факт, как абсолютную истину, становится немного проще жить.
многих из тех, кого я любила, больше нет рядом. я не знаю, в каких городах они живут, с кем просыпаются по утрам, какое смотрят кино, о чем размышляют за ужином и куда планируют поехать отдыхать на майские праздники. в наше время социальных сетей, скайпов, вотсапов и прочих коммуникаторов, найти человека - совершенно не проблема (проблема иногда как раз в обратном - спрятаться), и я могла бы отыскать их всех, и написать, и приехать, и, посмотрев в глаза, задать дюжину вопросов, потому что до сих пор помню и думаю о них. но я не пишу, не еду и не ищу встреч. потому что в какой-то момент своей жизни эти люди приняли решение - больше меня не знать. а я уважаю решения тех, кого люблю.
любовь - всегда что то большее. она не измеряется количеством сказанных слов, подаренных вещей или оставленных сообщений. ее не поставить в рамку, не убрать под стекло, не выстричь из сердца и не сдать в ломбард, хотя, видит бог, нет на земле сокровища более ценного.
но все идет так, как должно идти. и пусть я не знаю, во что ты веришь теперь: в будду, кришну, дарвина, высшую математику, колесо сансары или теорию струн, я знаю, что где то есть бог. и он тебя не оставит
Elana Lee
URL записи
пятница, 27 февраля 2015
продавец паранойи
Есть у меня пара выходных в марте и мысль наведаться в нежно любимый Петербург или Нижний Новгород. В связи с этой мыслью у меня вопрос в массы: товарищи, а никто не хочет вписать меня на ночь в Питере? Предположительно, с 7 на 8 марта сего года. Ничего, кроме душа и спального места мне не требуется, wi-fi будет приятным бонусом, но совсем не обязательным. Готов расплатиться плюсами в карму, спасибо или деньгами в разумных пределах. Идеально, если часов в 10 утра в место вписки можно будет забросить рюкзак.
За наводки и контакты тоже буду благодарен.
АПД: я еду в Питер, буду жить в Адмиралтейском районе. Кто-нибудь из питерских хочет со мной пересечься?
За наводки и контакты тоже буду благодарен.
АПД: я еду в Питер, буду жить в Адмиралтейском районе. Кто-нибудь из питерских хочет со мной пересечься?
воскресенье, 22 февраля 2015
продавец паранойи
Города в моих снах множатся, обрастают станциями метрополитена, новыми душами, стенами, переулками. Чудны дела твои, мой безымянный Господь Снов.
пятница, 20 февраля 2015
продавец паранойи
Изощренная пытка: неуютный голос
Пел навязчиво: "убей ее".
Пел навязчиво: "убей ее".
Я передергиваю затвор и стреляю, 10 раз подряд, с редкими интервалами. Левый глаз щурится чуть сильнее, чем стоило бы и слеза остается следом на щеке. Это все февраль. Касаюсь налипшего на картонный край снега, прячу расстрелянную в рюкзак и достаю новую. Мир звонок и пьян тишиной. Отсчитываю шаги и снова целюсь.
- Тик-так-тук, - стучит в виске, стрекочет маленький барабанчик из плоти и крови. Моей.
Мне вспоминается "Тирмен", и холодный, старый тир на привокзальной площади, с ИЖами и нелепыми, покореженными мишенями. Карусель. Бегемот. Солдатики. Утка. Черная точка на ржаво-белом. Усмехаюсь, искренне стараясь улыбнуться, передергиваю затвор, считаю выстрелы вслух: что угодно, чтобы тишину убил мой голос, а не выстрелы.
Края ран рваные и неровные.
Между прошлым и новым заблудиться так просто.
Я передергиваю затвор и смеюсь.
Тик-так-тук.
- Нет, - говорю, - я слишком далеко ушел. Не вернусь.
Не проси, не вернусь.
**
Тишина молчит, изрешеченная словами. Мишень - рваные раны на белом снегу. Бескровно-девственные, безмолвные, мертвые изнутри.
**
Все просто.
Все правильно.
Она - не просит.
Я - не возвращаюсь.
**
Ветер ласкает облака, путает солнечные лучи средь хмар. Я передергиваю затвор и убиваю солнце.
Позови меня, небо. Удиви меня правдой.
Небо молчит.
продавец паранойи
Андрей Ивченко возвращался из Житомира, где навещал родственников жены. Багажник немолодой «Шкоды» был набит принудительными гостинцами — кисловатыми яблоками в полиэтиленовых кульках, луком, зеленью, «поричкой», бутылками самогона и литровыми банками с неизвестным темным содержимым. Андрей возвращался не то чтобы раздраженным (родственники жены всегда принимали его хорошо) и не то чтобы усталым (было всего три часа дня, а встал он сегодня поздно). Просто лежало на дне души смутное ощущение, что воскресный день, а с ним, пожалуй, и добрая часть жизни потрачены впустую.
Когда-то Андрей мечтал стать танцором, а стал инженером, но по профессии работать не смог и устроился менеджером в фирму, торгующую путевками. Отправляя людей в Эмираты, Египет и Чехию, сам он никогда нигде не бывал — если не считать, конечно, регулярных визитов в Житомир и пары еще студенческих поездок в Москву. В первый год замужества жена родила ему двойню, чем катастрофически подорвала финансовое положение молодой семьи; с тех пор Андрей работал без отпусков и выходных, и даже неделя в Карпатах представлялась бессовестной тратой времени.
читать дальше
Когда-то Андрей мечтал стать танцором, а стал инженером, но по профессии работать не смог и устроился менеджером в фирму, торгующую путевками. Отправляя людей в Эмираты, Египет и Чехию, сам он никогда нигде не бывал — если не считать, конечно, регулярных визитов в Житомир и пары еще студенческих поездок в Москву. В первый год замужества жена родила ему двойню, чем катастрофически подорвала финансовое положение молодой семьи; с тех пор Андрей работал без отпусков и выходных, и даже неделя в Карпатах представлялась бессовестной тратой времени.
читать дальше
Автор: Генри Лайон Олди
понедельник, 16 февраля 2015
продавец паранойи
- Чудес не бывает, - говорю я и учусь не-возвращаться.
Я - способный ученик.
**
Мир смещается к весне, холода становятся все более терпкими и пахнущими нерожденной листвой, луговыми травами и первоцветами. Мир смеется, и я смеюсь вместе с ним, ловлю замерзшими ладонями ветер, как прежде, сплетаю что-то свое.
- Она очень красивая. - С этим нельзя не согласиться, я вчитываюсь в истории, перебираю их, тасую колоду и даю новые имена. Пью кофе, ложусь спать в полночь, встаю - в восемь, гуляю по вечерам, лаская пальцами ветви елей и пока еще очень живой снег.
**
12 дней до весны. Самое время изменить теги.
Я - способный ученик.
**
Мир смещается к весне, холода становятся все более терпкими и пахнущими нерожденной листвой, луговыми травами и первоцветами. Мир смеется, и я смеюсь вместе с ним, ловлю замерзшими ладонями ветер, как прежде, сплетаю что-то свое.
- Она очень красивая. - С этим нельзя не согласиться, я вчитываюсь в истории, перебираю их, тасую колоду и даю новые имена. Пью кофе, ложусь спать в полночь, встаю - в восемь, гуляю по вечерам, лаская пальцами ветви елей и пока еще очень живой снег.
**
12 дней до весны. Самое время изменить теги.
вторник, 27 января 2015
продавец паранойи
Товарищи человеки. Мне нужна помощь по двум вопросам. Во-первых, ежели тут есть водители, я бы хотел найти кого-то, кто может оформить на меня доверенность на свое транспортное средство. Ключи мне не надо, я могу эту машину вообще в глаза не видеть. Мне нужен стаж, ради которого вся затея. Во-вторых, а нет ли тут кого, кто продает (или у кого знакомые продают) какую-нибудь табуретку типа лады самары (или любой другой машины), б/у, в условно-сносном состоянии и на ходу. Тысяч так за 30 или меньше. В общем, обсуждаемо.
Хочу поэкспериментировать перед покупкой новой машины и освоиться на московских дорогах, короче говоря. За информацию плюшки в карму и любовь мироздания. За помощь по первому вопросу можем договориться деньгами/услугами.
Ап: водитель нашелся, теперь ищу машину.
Хочу поэкспериментировать перед покупкой новой машины и освоиться на московских дорогах, короче говоря. За информацию плюшки в карму и любовь мироздания. За помощь по первому вопросу можем договориться деньгами/услугами.
Ап: водитель нашелся, теперь ищу машину.
пятница, 23 января 2015
продавец паранойи
Теперь я не знаю твой точный адрес. И это так хорошо.
Давай помолчим об этом вместе.
Давай помолчим об этом вместе.
суббота, 17 января 2015
21:27
Доступ к записи ограничен
продавец паранойи
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 31 декабря 2014
продавец паранойи
Заканчивается год, продолжается зима и жизнь. Я люблю зиму, я говорил? У меня вообще больше получается любить не-людей, чем людей, но пост не об этом. Пост об уходящем годе. Что у меня было? Масса всего и мало времени на интернет. Я успел разочароваться в людях и разочаровать их, попробовать что-то новое и усовершенствовать старое, победить один из страхов, излечить сердце... да много всего. В этом году я начал преподавать английский, съездил в Европу, защитил диплом и стал работать еще и как психолог, получил первое в жизни повышение до директора, заключил соглашение о сотрудничестве между двумя организациями, открыл для себя много новой музыки и новых людей, расстался с возлюбленной мирно и спокойно, сделал предложение, от которого не смогли отказаться, завел домашних животных, о которых всегда мечтал, обзавелся (теперь уже двумя) бжд, получил приглашение на съемку для портфолио, обзавелся яблочной продукцией, накатался на мотоцикле, получил права трех категорий, начал откладывать на машину, стал больше зарабатывать, помирился с отцом, уничтожил мини-музей, почти простил предательство, стал проще относиться к людям, записывал сны, обзавелся колодой Гигера, покорил новую масть, сделал еще одну татуировку, полюбил себя еще больше, познакомился с массой новых людей, подружился с некоторыми из них, поправил здоровье, обзавелся нормальным гардеробом и новым съемным жильем, пока съемным, сделал ремонт, хорошо так пополнил библиотеку, полюбил заниматься с детишками, стал более уверен в себе, научился кататься на коньках, стал ходить зимой в шапке (иногда), оборвал ненужные отношения, которые стоило оборвать уже давно, начал вязать шарф, купил себе в Праге марионетку, с упоением читал Олди и русскую классику, побыл и мессией, и волшебником, стал лучше стрелять, обзавелся дартс, выиграл в тире несколько больших игрушек, танцевал в клубах, целовался на первом свидании, общался с иностранцами, стал пиар-менеджером и торговым представителем, побывал на семинаре по бондажу, обзавелся новым нижним, учусь рисовать на графическом планшете, и у меня получается, испек имбирное печенье на Рождество, поставил цели на год и выполнил их, почти все, поставил цели на год грядущий и, без сомнения, достигну их.
Всех с праздником) спасибо, что вы есть в моей жизни, и спасибо тем, кого нет. Всем счастья и любви от Мироздания. С новым годом!
Всех с праздником) спасибо, что вы есть в моей жизни, и спасибо тем, кого нет. Всем счастья и любви от Мироздания. С новым годом!
среда, 24 декабря 2014
продавец паранойи
Ролевые наброски на следующий год:
зимой:
4 января - легенда о Корре - Сойка
31 января - 1 февраля, ночь - Север, первый круг - я хочу об этом поговорить
весной:
Война и мимимир- колдун Умдагнога
Город огней и дыма - фейри
зимой:
4 января - легенда о Корре - Сойка
31 января - 1 февраля, ночь - Север, первый круг - я хочу об этом поговорить
весной:
Война и мимимир- колдун Умдагнога
Город огней и дыма - фейри
продавец паранойи
Первая игра и роль
Это было давно и неправда. А после возвращения - Эйдерас.
Хотелось бы...
...продолжить.
Первый Север. Без не аргументированной смерти Эйда, этим же персонажем, в глубокой зрелости.
...повторить.
Амбер.
Больше, больше разборок в семье (с) Мэв
...переиграть.
Кармен. Отвратительно слитая игра и дрим-роль.
....забыть, как страшный сон.
Кармен. См. выше.
.... все-таки сыграть.
Хогвардс, Эстор и Дело о пропавших нотах.
Самые-самые
Удавшаяся связка
Петир Бейлиш и товарищ Баратеон. Бранд и Льювилла.
Игровое противостояние
тут я передаю привет Мориэль ХД
Романтическая линия
Безусловно Анджело.
Родственные отношения
С родственниками у меня обычно не складывается, но, пожалуй, Анджело и его тётушка
Лучшая игра
Амбер, Тоска
Неудавшаяся игра
Кармен
Это было давно и неправда. А после возвращения - Эйдерас.
Хотелось бы...
...продолжить.
Первый Север. Без не аргументированной смерти Эйда, этим же персонажем, в глубокой зрелости.
...повторить.
Амбер.
Больше, больше разборок в семье (с) Мэв
...переиграть.
Кармен. Отвратительно слитая игра и дрим-роль.
....забыть, как страшный сон.
Кармен. См. выше.
.... все-таки сыграть.
Хогвардс, Эстор и Дело о пропавших нотах.
Самые-самые
Удавшаяся связка
Петир Бейлиш и товарищ Баратеон. Бранд и Льювилла.
Игровое противостояние
Романтическая линия
Безусловно Анджело.
Родственные отношения
С родственниками у меня обычно не складывается, но, пожалуй, Анджело и его тётушка
Лучшая игра
Амбер, Тоска
Неудавшаяся игра
Кармен
продавец паранойи
У меня сегодня Сочельник, а завтра - Рождество. Пеку имбирное печенье, любуюсь снегом и беседую с богом. Сегодня в Москве проездом родители, и я рад увидеться с ними, сам не знаю, почему. Соскучился? Черт его разберет.
Кот свернулся клубком на моих коленях и тихо, утробно урчит.
Здравствуй, почти-январь, я очень ждал.
Кот свернулся клубком на моих коленях и тихо, утробно урчит.
Здравствуй, почти-январь, я очень ждал.
понедельник, 15 декабря 2014
продавец паранойи
Иногда мне кажется: я прихожу сюда только тогда, когда ты мне снишься, сажусь, вглядываюсь в вереск и лаванду, дышу и молчу, методично зашивая крепкими нитями рты моим мыслям, помыслам и словам. Я перебираю сны в памяти, на блокнотных листах, в напечатанных и оставленных в черновиках строках. Обещаю себе: когда-нибудь я все напишу. Расскажу, выплету, заплету и в слова, и в ветры.
Когда-нибудь не сейчас.
Сейчас я просто учусь снова сдерживать свои обещания.
Или нет?
Когда-нибудь не сейчас.
Сейчас я просто учусь снова сдерживать свои обещания.
Или нет?