В Пушкинском музее выставка представителей "Лондонской школы". Фрейд, Бэкон, Рего, Ауэрбах, Китай... С легкой руки последнего плоть человечью пишущих, непохожих называют представителями школы, которой не существует.
Человеческое, слишком человеческое. Вместо божественной искры угроза ядерной войны, застывшие воспоминания о будничной жестокости военного времени, старое, неуклюже залатанное новым, таким же слепым, искалеченным, нервным, почти пугающая осязаемость, вблизи сливающаяся в единое полотно тревожности и беспокойного ожидания.
Обнаженная - пациент на кушетке психоаналитика. Под коростой грубых полнокрасных мазков не то ранимая душа поствоенного времени, не то просто до дыр затертый холст.
визуализация
Он смотрит на нее семьдесят сеансов подряд, пишет, стирает, не холст - палимпсест, его любовница лишена глаз, она кажется чуть менее живой, чем мертвой; может быть, это способ уберечь ее? Потому что время смеется и скалит выщербленные боеголовками зубы, мол, мертвым нынче, дружок, быть безопаснее и спокойнее, чем живым.
Посмотри на нее. Разве она не счастлива? Напиши ее. Разве она не счастлива?
Разве сейчас оно какое-то иное - счастье? Молчишь? Мол-чи.
Все слова перечеркнуты, переписаны, перекроены. Фон, не фигура.
Лишенный глаз не увидит оторванных рук и чужой требухи на горячем расплавленном асфальте у покосившегося киоска.