Я почувствовал тебя задолго до того, как мы встретились. Твой гроб был деревом в лесу, двухлетним паростком, а плесень всепоглощающей жажды обладания тобой уже оплела мою душу, коснулась и сердца, и разума. Я выплел твой образ из намёков и недосказанностей, вычитал в знаках.
читать дальше
Нет. Ты совсем не похожа на мою мать. Давай оставим психоанализ профессионалам. Не пытайся меня убедить, что ты – случайность.
Ты – правило. Каждая из тебя.
Русые кудри ниже лопаток. Глаза карие-карие, цвета стылой промёрзлой земли. Губы, чуть бледные и дрожащие. Родинки на плечах и запястьях, шрам на указательном от укуса собаки – сколько тогда тебе было? Пять?
Мы встретились по касательной. Признайся, ты ведь узнала меня уже тогда, что-то вязкое разлилось в середине горячего твоего нутра, липкое, ржавое, с запахом страха. Ладонь на губах не дала тебе закричать.
Мне почти жаль, что я был с тобою неаккуратен в наш самый первый и памятный раз. Ты упала. Разбила коленку. Кажется, даже заплакала. В слезинке, застывшей в глазу, равнодушно хмурилось небо.
Жажда сменилась страхом. Голос отца выхлестом лёг на плечи, лопатки привычно свело, я замер, ожидая росчерк грубым армейским по коже. Тебе, моя девочка, холодно? В моей памяти тоже лёд. Под тяжелым размеренным шагом трещины – паутина не выдержит веса, руки, такие сильные, цепкие, крепкие, исцарапают кромку, а после – замрут, изрезанные. Ты знаешь, он больше никогда не.
Мне чудится, пальцы твои шевелятся, тянутся в поиске нити почти ускользнувшей жизни. Я касаюсь тебя глазами. Ты такая моя. Такая красивая.
Ты – та самая.