ты избегаешь и на меня смотреть, и себя касаться, ты стремишься быть впереди на шаг, на такт, на полтакта, я говорю тебе: «здравствуй», ты мне шепчешь: «пора прощаться», неуклюже так запинаешься, чуточку шепелявишь; просто признай: ты отражаешься в зеркалах лишь для того, моя дорогая, чтобы я в них
не отражался.
мы встречаемся едва ли не каждый сон, я на каждом твоем на душе и чужою душою оставленном шраме, я — голоса в твоей голове, твоя персональная драма/травма, твой ежеминутный самообман; я называю тебя по имени, совсем как твоя
ма-ма.
ты пишешь меня в дневнике, чтобы вымарать из настоящего, глупая, я остаюсь внутри на правах доппельгангера, я разъедаю твое сознание; это я научил тебя не сдаваться, потому ты просто не знаешь, как сдаться; я научил тебя никогда не просить о помощи, поэтому ты пропускаешь прием и таблеток, и у своего
нового
психиатра.
ты не (с)можешь взлететь теперь никогда, моя дорогая, это я подрезал твои крыла, да, я; учись падать сызмала, разбивая и разбиваясь так подчеркнуто показательно, хорошие девочки не поступают иначе; обозлишься совсем -- на ласку ответь ударом, а лучше еще — предательством, мир обесцветь до черных и белых красок, не изменяй привычке и следуй правилам; их столько еще у тебя осталось, на всю твою жизнь хватит -- этих искусных и мной сотворенных
масок, им, ты знаешь, нет ни конца ни края.
**
ты так красива в каждой/любой из них,
моя дорогая.