М. Зузак. Глиняный мост

[violett-joker]

Но не сомневайтесь – это был пустырь в пиджаке; согнутый, переломленный. Он наваливался на воздух, будто надеясь, что тот его прикончит, да только безуспешно: не сегодня, ведь довольно неожиданно оказалось, что сейчас – не тот момент, чтобы делать одолжения убийце.
Нет, сегодня он это чувствовал.
Чуял носом.
Он бессмертен.
Что, в общем, подводит черту.
Будьте уверены, Убийца неубиваем – именно в тот момент, когда ему лучше всего быть мертвым.
**
Убийца, конечно, должен делать много всякого, но никогда, ни при каких обстоятельствах, не должен возвращаться домой.
**
В то утро начался ее уход, а смерть пробралась в наш дом.
Сидела на карнизе для штор.
Качалась на солнышке.
А потом склонилась, близко, но небрежно, приобняв холодильник: если она хотела пива, то это был ловкий ход.
**
Он может убивать тебя сколько ему вздумается – но ты не дашь себя убить.
**
Он равно принадлежал обоим.
И расстояние между нами – было им.
**
Она была пером, обернутым в плаху.
**
Больнее всего – самые тихие слова.
**
И идеальная судьба: мы не любили бы его так, если бы он не умер.
**
Он стоял и повторял ее имя – час за часом, до рассвета, твердо сознавая, что это никогда его не отпустит. Он будет так жить и так умрет, и в нем никогда не рассветет.
**
Названия всех лекарств заканчиваются одинаково; этакий список вариаций. Мне кажется, наблюдать, как умирает человек, – это похоже на изучение иностранного языка, целая новая наука.
**
У смерти был собственный словарь.
**
Мы были чистыми, белыми илиадами.
Мы были одиссеями, еще никем не предпринятыми.
Она качалась на волнах образов.