Я бачив дивний сон. Немов передо мною
Безмірна, та пуста, і дика площина...


Этой ночью, дамы и господа, мне снился сон, странный и мятежный, оставивший по себе обрывки мыслей и виршей Ивана Франко. Я нахожусь в каком-то не то отеле, не то торговом центре, пятиэтажном, с прочными, от пола до потолка, стеклами на первом этаже. Я уже бывал здесь раньше, в прошлых снах, на одной из Игр. Сейчас этот отель на Украине, где-то слышны отголоски боевых действий и Мадам прячет какие-то документы в сейф, оставляя на виду ювелирные украшения, что-то говорит мне, но я не слушаю, я слежу по камерам за тем, как приближаются боевики. Они забавные. В них чуть больше земного, чем во мне, битая бтр и УАЗ с крытым верхом, смотрю, пока что-то внутри не шепчет "пора", и я срываюсь вниз, скатываюсь по перилам, игнорируя лифт, там, в машине, на левой скамье - моё сокровище. Девочка, которую я никогда не знал, даже в той, за-сновьей жизни. Я иду встретить ее и поцеловать ее веки.
Они шумят, набирают добровольцев, мы оказываемся в их числе, но свободно перемещаемся по территории отеля. Я ничего не говорю, все ждет своего часа. И вот, когда что-то случается, я поднимаюсь наверх, к Мадам. Она смотрит на камеры, качает головой: они лишили нас последнего шанса, - говорит она. - Двери первого этажа не заблокированы. К дверям приближаются толпы вынужденных мародеров, я понимаю, что не успею вниз, заблокировать вход, но спускаюсь, чтобы смешаться с ними, подхватываю дух толпы, разбиваю, так же, как и они, окна, витрины, хватаю украшения и, когда врываются боевики, столь же покорно прячу награбленное в укромное место. Большинство из нас загоняют в автобус, а я залезаю в трамвай через окно, туда, к "завербованным" и моей девочке. Они все в бронежилетах и с оружием, у меня нет ничего, и я первый претендент на смерть. Я замираю тенью у ее ног, вжимаюсь спиной в сиденье, прячусь ниже уровня окон - туда, куда прошел я, может пройти и пуля. Начинается перестрелка, мы высыпаемся из трамвая, как переспелые ягоды, на нас - кровь тех, кто был в бронежилетах. Я держу ее за руку, прижимаю к себе - близко, опаляю дыханием: где-то внутри меня вызрел не страх, но дракон. Ее саламандра касается моих губ, терпко и горячо. Под полуобвалившимся балконом, посторонней нотой в симфонии смерти, мы сочиняем новую жизнь. Каменный пыльный пол, чуть замшелые стены, ее стоны - предельно тихие. Я прижимаю ее к себе, бережно. Внутри, там, зарождается мое огненное дитя, самое время выбираться отсюда. Мы угоняем маленький самолет, у меня получается посадить его после на воду, выбраться и затесаться в стан беженцев: мы выделяемся только тем, что слишком счастливы среди них. Город, кажется, взят. Мы снова встречаемся с боевиками, тех, кто выжил - совсем немного. Их взгляды шепчут про дезертирство, но факты нам на руку, девочка шепчет мне: пора, пробудись.
Огненный птах разверзает свои крыла, рвет меня изнутри, растекается лавой по венам. Люди кричат: дракон, у них не осталось ни сил, ни патронов, но я то знаю, что я не дракон, а феникс.
Где-то над городом, там, где я пробудился, реет гербовый стяг. Алый с золотом и белизной. На полотнище - я.
Война умирает за пару часов до моего пробуждения.
После, гуляя, я вижу: тысячи тысяч людей тянутся в веренице тех, кто принимает смрадное тело за мощи святой двадцать первого века. Ей, кажется, дали имя. Я не прочел.