Неважно себя чувствую. Нужно заниматься статистикой, сверить финансы, потому что админ накосячил, выделить время на ин. яз и на диплом/курсовую, а мне хочется растворимого панадола и лежать в кровати. Вечером пойду гулять ненадолго после работы, а с утра потрясающе много дел, вечером - ученики и К., а в среду - с утра на работу, продолжить заниматься статистикой. Фируз благополучно не явился, даже не стал ему звонить - смысл? Я сейчас, кажется, не в том состоянии, чтобы адекватно воспринимать людей. Да и есть, чем заняться, снова-таки. Давление скачет тыгыдымским конем, стучится в виски, гулко-глухо отзывается в сердце, струится кровью с завидной периодичностью, как гоблин - мерзко, сипло посмеивается во тьме моего сердца, нашептывает моему бессознательному сны. За последнее я ему все прощаю.
Сны мне снятся упоительные. Острые, оставляющие по себе свежевзрезанную память, исполосованную, сшитую поверх воспоминаниями, и от этого щемит в груди, и запертые в сердце вороны стучатся в рёберную клеть: пус-ти, вы-пус-ти, но я набрасываю на клеть поблеклое кухонное полотенце с едва ощутимым запахом дыма - диафрагма - и вороны более не кричат, не ломают крылья о стены своей темницы. Впрочем, о чем это я? Вороны моего сердца живы только в воспоминаниях.