Я многое помню о тебе, многое из того, что ты дал мне увидеть и что я узнавал уже другими, окольными путями. Помню наше знакомство, мою провокацию, твое согласие, нашу первую встречу и мое самое странное 8 января, помню смех, и боль тоже помню, и твою, и свою, и кадры хроники этих лет, некоторые - пересвеченные, другие - порваны и выброшены, третьи - в полке на рамочке, но все равно все в памяти. О, память, мой бессменный секретарь... Боже, сколько пафоса)
С тобой у меня связано немало эмоций. Это редкость для моих взаимоотношений с людьми - обычно я скуп на чувства и им подобные вещи, я "ни холоден, ни горяч" (хотя, с тобой бесполезно цитировать Евангелие, ты не читал Библию, разве только Евангелие от Марка в цитатах Джева Лаэна), однако ты слишком шебутной, чтобы рядом с тобой оставаться "глыбой льда и чашкой яда", рано или поздно, но ты провоцируешь на взаимность эмоций. Моя радость. А еще ты один из тех, с кем хочется быть искренним, пусть и не всегда получается. У нас с тобой немало причин не доверять друг другу. Если с самого начала я считал тебя смышленым малым, у которого все впереди, то сейчас (возможно, не по праву) очень горжусь тобой. Ты упрямый и целеустремленный, ты не боишься идти против системы, высказывать свое несогласие, менять и меняться, это достойно и уважения, и восхищения. Ты не останавливаешься на достигнутом, не смущаешься, когда ошибаешься, отстаиваешь свое право быть собой. Время от времени ты расстраиваешь меня, но это тоже - часть наших взаимоотношений, важная для меня. Не спрашивай, почему, ладно, любопытное создание? Ты путаешь "ться" и "тса", чем, признаться, невыносимо раздражаешь, равно как и отговорками из серии "я просто быстро печатаю"; я не граммар-наци, но. У тебя очень милые опечатки. Живые, эмоциональные, по Фрейду. Ты весь - живой.
А еще ты можешь прийти и подергать меня за рукав, побеситься, что я вечно занят или снова отвесил подзатыльник, что весь в работе/учебе/нужное подчеркнуть. Или заговорить о комнате с камином, или помолчать о ней. Попросить рассказать тебе что-то (и ведь будешь сидеть, слушать), пожаловаться на мировую несправедливость или закончившийся чай (что, впрочем, тоже мировая несправедливость), сказать свое коронное: "Марко, не грусти" или надуться, что я не уделяю тебе внимания или не рассказываю, что у меня произошло. И это все меня бесконечно умиляет, радует и наполняет прочими эмоциями. Я часто улыбаюсь тебе, впрочем, намного чаще - тогда, когда ты этого не видишь. Так получается.
Ты у меня редкий умница, на самом деле.
И у меня осталась уйма не дневниковых слов для тебя.