Хочу толстый кошелек и тонкую талию. Господи, Не перепутай! фраза стырена из контакта)
коллекция разрастается)
Итак надо: поделиться сей кучкой с максимально большим количеством народа, и, как обещает могучий Фэн Шуй, готовьте лопату - через 4 дня будете грести ею бабло. К себе, ессно
Издревле известно, что рыжие кошки приносят в дом, в котором поселились, материальный достаток. Вот и Рыжик усердно катит монетку. Если вы возьмете его к себе, то он станет заботиться о вашем благосостоянии. Финансовое благополучие навсегда поселится в вашем доме вместе с Рыжиком!
Ярче засветило солнышко и Волшебное Дерево начало приносить плоды. Денежное дерево - волшебное дерево, выращенное из моего намерения, расцветшее на моем желании, поможет финансовому благополучию поселиться в вашем доме. Посадите его у себя и наслаждайтесь плодами, которое оно обязательно принесет!
Сегодня в качестве отдыха - задрачивался в ВтМ. Прошел чертов квест с музеем и не менее чертов с Тзимитцу vs Носферату. Сложно. И остро ощущается ненависть к создателям квестов из серии "а вот тут сверните налево, чтобы там - направо, а затем - послезавтра" (ц) Остался Чайнатаун, пара побочных квестов от Носферату (установить камеры и "кинуть" хакерскую сеть), выбор концовки.. с выбором концовки, чую, тяжко будет. С одной стороны, интересно, что там будет в Саркофаге. Ну и Вентру негоже предавать своего сородича, да еще и с фамилией ЛаКруа *ох уж эти личные мотииивы*. А с другой - да козлы они все. Тоже мне, нашли мальчика подай-принеси ХД ** Через три дня мы уезжаем в отпуск. Счастье есть
не люблю писать и думать о соционике, но !внезапно - решил, что а вдруг я гамло? просто не стереотипное. бля (ц) ** "Ты Гамлет, потому что ты не Есенин" (ц) как аргументация ТИМа уступает лавры первенства реплике от Нару: "Конечно бывает!! Даже фанфик был на этут тему". ** УВАЖАЙ ЧУЖИЕ ЭРОГЕHHЫЕ ЗОHЫ. Этого требует Главный Этический Дон-Кихот соционики Ю. Дорожкин. Так будет звучать право собственности в соционе - ведь эрогенные зоны, елки-палки, - главное богатство человека. Что касается Ю. Дорожкина, то это его требование есть красивая творческая черная интуиция с минусом, какого бы типа он ни был. Hо он, конечно, не Дон- Кихот, хотя это мое личное мнение (с) Гугленко ** И вообще, кодекс соционика по Гуленко это бггг и мррр. Только "ня" не хватает, мда.
Вот я и вернулся. ** Перед отпуском мы с К. побродили по магазинам, и я подыскал себе новый телефон: Explay В24. По характеристикам и размеру экрана он меня более чем устраивает. Три сим-карты это удобно (у меня 2 московские + 1 украинская) - для меня это первый опыт телефона с несколькими активными картами, и этот опыт мне нравится. Телефон удобно лежит в руке, приятный дизайн, небольшой, но ощутимый вес. Заряд держит долго, раза в 3 дольше старой Нокии. Из функций - встроенные соцсети, опера-мини, джимм бест (поставил себе обычный) - единственный минус: я еще не разобрался с тем, какой джимм скачать, чтобы можно было сворачивать окно приложения. Или дело не в джимме, а в телефоне? Поддерживает карту памяти до 32 ГБ (мне достаточно 8), звук достаточно громкий, слышимость хорошая. Официально - может воспроизводить видео и музыку, но эти функции не проверял - для видео у меня есть читалка, для музыки - плеер. Свою функцию для меня: звонить/смсить и выходить в аську телефон выполняет на все 100. Из минусов: непривычная для меня смена стилей набора сообщений, но это дело практики. За N лет я просто привык к нокийской. Из дополнительных приятных бонусов - неплохая камера (как для телефона, конечно), позволяющая запечатлеть любимые места, обработать изображения во встроенной программе и поставить на заставку. ** Так же, мы с К. побывали на первом дне фестиваля латиноамериканской культуры и это было волшебно. Но об этом - в следующем выпуске. ** Когда ехал на Украину, в поезде было бесконечно жарко. Невыносимо жарко. Мини-филиал пекла. Вторая полка и распахнутое окно категорически не спасали, спасала читалка (к слову, я ее еще не представлял общественности - пани Векслер Т7006; все мои ожидания оправдала с лихвой. Имеет в себе 2 программы для чтения книг, вай-фай, видео, аудио, игры. Работает на базе Андроид, что позволяет скачивать все, что душеньке угодно. Лично у меня - защищается антивирем Д-рЗлоВеб. Держит 6 часов зарядки в обычном (не эконом) режиме) и Олди в ней. Олди прекрасны. Одни из лучших фантастов-мифологистов современности. ** После поликлиники и подачи документов делать было особо нечего, потому посвятил время пересмотру любимых аниме (бооооже ХД) - Sailor Moon и "Приключения дигимонов". Интересно смотреть то, что нравилось в детстве, когда уже взрослый. Сразу ищешь смысл. Вот в "Сейлорах" я обратил внимание на то, что в аниме показаны исключительно _честные бои. Как у Святослава: "иду на Вы". Да, это вселенская и невероятная тупость - вещать перед схваткой о том, что ты борец за добро и спра-бла-бла-бла, но, с другой стороны, это, видимо, просто часть японской культуры: сперва поклониться и дать визитку (и объяснить цель своего визита: я не позволю, чтобы вы бла-бла-бла), выслушать отповедь (злодеи и их слуги тоже представляются) и только потом драться. Мысль до конца еще не оформлена, это скорее так, для себя запись. ** Дома ремонт. Это значит - никакого личного пространства, душа и своей комнаты. Поэтому, большую часть времени я проводил вне дома. Сперва ездил по делам, затем - гулять. Пересекся с Аней - ох, не умеет врать ребенок, но очень хочет выпендриться созвонились с Катей (одной из наиболее адекватных моих бывших одногруппниц) и решили пойти прыгать на батуте (вы уже понимаете степень адекватности вышеупомянутой девушки?). На батут нас не пустили, потому мы с горя пошли в ближайшую блинную. Гнать. К нам присоединилась вторая Катя (о, эта дева! о, эти сиськи! фото, разумеется, будут ХД) - коллега моей одногруппницы. Алкоголь не пили - не понадобился. Ржач стоял дикий, я решил, что буду жить вечно. Из блинной мы направились в ближайший боулинг-клуб поиграть в теннис (вы слышите легкую поступь логики?). Играли Катерины (я не играю в настольный, ни разу), а я фотографировал, наблюдал из... кгхм... игру, и, заодно, игру пареньков в бильярд. Было весело. А в бильярд играли серьезно так, мне понравилось. Еще в Чернигове появилось 5Д-кино. Цивилизация, однако. ** Был на Валу. Фотографировал архитектуру и макро: цветы, насекомых. Приятный опыт, не смотря на то, что день выдался жаркий и солнечный. Зашел в наши книжные магазины. "Янтарь" разочаровал до глубины души, а вот "Дом книги" порадовал. Купил себе три книги по украинскому языку: таблицы, тесты, теоретическое пособие. Локи, что я курил?! Я становлюсь старым брюзгой-педагогом!! Хотя, на самом деле, это здорово, что меня, наконец, начали интересовать _правила_ украинского языка в формулировке современных и давешних светил науки. Расту. Видел пособие для преподавания украинского как иностранного, но не впечатлился, увы. К сожалению, так и не дошел до "Знания", а "Книжный клуб" был закрыт, как и "Интермеццо". "Фиолетовых детей" так и не нашел, увы. Прифигел на цены прописей для младшешкольников - хотел купить себе для разработки левой руки, но подумал-подумал, и решил, что я так, по старинке лучше ХД Кстати, книги по психологии стоят овердохуя too. ** Хочу добраться до адекватного компьютера и выложить фотографии. ** Думаю о том, чтобы тему грядущей дипломной связать с Пилатом. Вообще, чую, пятый прокуратор Иудеи так вот просто меня не отпустит. Все чаще ловлю себя на мысли о том, что мне хочется читать серьезные научные труды и писать на них рецензии-отзывы-цитатный план и прочее. ** Нашлась девочка, с которой трепемся по-английски. Не зная вышеупомянутого это весело и совсем не так страшно, как представлялось. Хотя, да, изрядно чувствуешь себя идиотом. ** Дорога обратно была эпична. Тупые соседи, полный вагон детей... ну и пофиг. Бутерброды с колбасой, читалка и "Алюмен", приятная музыка и не менее приятная прохлада. Таможенники порадовали: "имярек, а вы были уже в России?" - лолшто? к чему вопрос? Так и не сказали, почто интересовались, смерды. ** "Алюмен" читается не так легко, как "Черный баламут", особенно попервах. Однако потом начинаешь понимать, распутывать с авторами клубок сюжетных и личностных линий и взаимосвязей, проникаться духом эпохи, следить за развитием событий - и это становится увлекательным. ** А еще были качели. Много и хорошо.
Свершилось. Я, наконец, доехал до института. Выяснил, что учиться я буду на специальности "Практическая психология", получу диплом специалиста о втором высшем образовании (диплом государственного образца, по европейским стандартам оформленный). Форма обучения - очно-заочная. 7 сессий за 2 года, курсовая, диплом и ГОС по практической психологии на втором году обучения. Стоимость всего удовольствия - 40 тысяч рублей. Сессии официально длятся по месяцу каждая, однако на практике, как мне сказали, "нужно хотя бы иногда появляться в университете" и "мы подпишем вам индивидуальный график" - стало быть, ездить буду ненадолго, с преподавателями договориться (в теории) о комплексной сдаче сессий в сжатые сроки. Боже, я буду скучать по Елене, как по научруку, но, надеюсь, здесь попадется кто-нибудь не менее замечательный. Просмотрел учебный план. Общеобразовательных предметов почти нет, основной упор на психологию. Это очень радует. Первая сессия в ноябре, значит, есть время пойти на вторую работу и хотя бы ориентировочно определиться с тем, в каком направлении я буду двигаться в вышеупомянутой психологии. И, желательно, уже в этом году "засветиться" с парой-тройкой научных работ, определиться с темой курсовой и диплома. Аминь.
статья Дмитрия БыковаКак замечал Честертон, люди предпочитают разговаривать о футболе, хотя по-настоящему интересно — только о Боге. Допускаю, что некоторым футбол действительно интереснее, — какой роман можно было бы написать, если не халтурить! — но без Бога и этот роман оказался бы безнадежно плоским. Религиозная (для атеистов скажем: метафизическая) тематика придает литературе объем и многоцветность, уводит повествование за границы грубой и скучной реальности — и с этим в России наблюдается какой-то убийственный, многолетний швах, хотя именно Россия подарила миру трех величайших религиозных прозаиков: Толстого, Достоевского и Чехова. Да и Мережковский, и Белый во всем мире читаются сегодня куда как активно — это в Москве трудно найти читателя, регулярно открывающего «Христа и Антихриста» или московскую трилогию.
Но Толстой, Чехов и Достоевский задали три основных пути развития религиозной прозы во всем мире: Толстой описал трагическую, во многом катастрофическую, иногда убийственную (как в случае князя Андрея) встречу человека с Богом и немедленно проистекающий отсюда конфликт с людьми, с любыми государственными институциями, особенно с церковью; он же в «Анне Карениной» — самом здоровом, как говорят многие, но и самом мучительном своем романе — изобразил, с какой легкостью человек удовлетворяется любыми подменами, от преступной страсти до семейного счастия, и как эта здоровая, полнокровная жизнь с неизбежностью приводит к катастрофе. Ведь и у Анны, и у Левина всё кончается одинаковым тупиком — Анна кончает с собой, Левин прячет от себя ружье, и финал никого не обманывает. Скоро, ох скоро он начнет вопить на Китти, мучить детей и в конце концов уйдет от всех. Последователи Толстого — Грэм Грин, Голсуорси (в особенности времен «Конца главы»), Митчелл, Фолкнер, да и Хемингуэй, который явно учитывает опыт поздней, нагой толстовской прозы в своей повести о новом Левиафане (от Левиафана, правда, в конце концов мало что осталось, — но старик-то его все равно уловил удою, дав ответ на вопрос из книги Иова; и это тоже очень по-толстовски).
Достоевский задал канон метафизического детектива, в котором автор ищет не убийцу (ему-то он известен с самого начала), а Бога. «Преступление и наказание» — не о том, кто убил старуху, а о том, почему ее убивать нельзя, хотя очень хочется и, казалось бы, нужно. Мировоззрение без Бога в «Братьях Карамазовых» названо лакейским — именно потому, что оно Бога не вмещает и с ним торгуется. Достоевский не боится в своей галерее сладострастников — ведь карамазовщина и есть сладострастие, умственный и чувственный разврат, — вывести и сладострастие веры: в Алеше карамазовское есть, он его сознает и боится. Наряду с благостным старцем Зосимой выведен у Достоевского и Тихон из «Бесов» — образ не менее обаятельный, но куда более трагический: ни Зосима, ни Тихон не знают окончательных ответов, годных для всех, и рациональный разум таких ответов не найдет, о чем, собственно, и кричит Достоевский всю жизнь, — а куда может завести иррациональное, он знает лучше любого из Карамазовых. Кому-то поиск Бога в безднах и сам по себе кажется карамазовщиной, но Достоевский уверен, что он открывается именно падшим и именно в пограничье: убийца и блудница знают о Боге больше, чем моралисты. Многим это не нравится — ради Бога: многим и Бог не нравится, но что бывает без него — «Бесы» показывают исчерпывающе. Ученики Достоевского — авторы метафизических детективов, в первую очередь Честертон, а уж сколько взяла у него величайшая пророчица Америки Фланнери О’Коннор — не перечесть. Назвал бы я и Капоте, и Стайрона, и Стивена, уж извините, нашего Кинга.
Чехов пошел еще дальше — для него вопрос о Боге скорее эстетический, чем этический, и самый обаятельный священник в русской литературе — дьякон из «Дуэли» — богословских споров не ведет вообще. Для него образец веры — собственный его отец, который, отправляясь в безводную степь молиться о дожде, берет с собой зонтик. Для Чехова все рациональные аргументы или богословские дискуссии проходят по разряду пошлости, ибо Бог есть несказанное: есть чудо мира, которое с такой предсмертной силой чувствует архиерей из гениального рассказа, и это ощущение — Господи, как непонятно, и страшно, и хорошо! — оказывается сильнее любой аргументации. Чудо мира свидетельствует о Боге вне и поверх всяких человеческих представлений — это чувство внеконфессиональное и необъяснимое, а попытки увязать его с этикой кончаются «Палатой номер шесть». Собственно, только в палате номер шесть и можно спорить о таких вещах — нормальные люди, как герой «Студента», чувствуют связь с прошлым и будущим, и этого довольно. Именно у Чехова, ни к чему не зовущего, ни о чем не говорящего вслух, учился весь западный роман ХХ века — от Моэма до Джойс Кэрол Оутс; и всё это религиозная проза, поскольку агностицизм для Запада давно стал хорошим тоном. Но агностицизм и даже атеизм не есть безбожие — это ответ, не снимающий вопроса, и герои «Зимы тревоги нашей» или «Поправок», не упоминающие о Господе вовсе, соотносят себя с христианской традицией, иначе ни писать, ни читать о них не стоило бы.
Я для того так подробно перечисляю этих последователей русского религиозного романа, чтобы нагляднее показать упущенные нынешней Россией возможности. Даже советская проза — не говоря уж о поэзии — больше и напряженнее размышляла о Боге. Один мой старшеклассник заметил, что «Пикник на обочине» Стругацких — именно о том, как Бог посетил: ведь и нам от него что-то осталось — словарь, например, — и вот мы пытаемся из него что-то собрать, хотя по большей части забиваем гвоздь микроскопом. Не знаю, имели Стругацкие в виду именно такое толкование или нет, но мне оно нравится. Герои Трифонова в своем обезбоженном быте тоже не случайно через слово повторяют: «Бог ты мой». Аксенов закончил «Ожог» вторым пришествием, а в «Скажи изюм» ввел архангела Михаила, и никакой безвкусицы, по-моему, от этого не проистекло.
Современные же российские авторы пишут на религиозные темы так, словно сдают экзамен, будучи заранее уверены в недоброжелательности экзаменатора; пишут так, словно это вообще не их проза, словно от степени их послушания и богобоязненности зависит их будущая участь, не только небесная, но и земная. Страшно сказать, за последние десять лет в России появились два религиозных романа, оба написаны фантастами: «Мой старший брат Иешуа» Андрея Лазарчука (с попыткой строго исторически взглянуть на Евангелие) и «Сад Иеронима Босха» Тима Скоренко. Оба романа — неровных, но весьма значительных, — замечены только в просвещенной, но узкой прослойке фанов. Скоренко талантлив, но роман его, написанный от лица Творца, кажется мне уж очень подростковым, сэлинджеровским, прямолинейным. Лазарчук — признанный классик жанра, но согласиться с его версией мне мешает то ли вкус, то ли душа. Тем не менее обе книги значимы и в каком-то смысле прорывны — иное дело, что, кроме них, назвать нечего. Роман, где ставились бы последние вопросы, где описывалось бы духовное перерождение героя, в которого ударила молния внезапного откровения, — в современной России попросту немыслим: для такой книги требуется дерзость, поскольку посещение Бога — не визит вежливости. «Сивилла — выжжена, Сивилла — ствол: все птицы вымерли, но Бог вошел»: эта цветаевская формула словно не услышана никем. «Воскресение» Толстого — главный и лучший русский религиозный роман — послужило поводом для отлучения автора от церкви, и многие до сих пор не могут простить Толстому страниц о причастии (первое полное и научное издание «Воскресения» вышло в ПСС в 1936 году — до того полных версий в России НЕ БЫЛО!). Но давайте вспомним сюжет романа: жертва Нехлюдова, ТАК глядевшего на церковь, не была принята, и во второй, не написанной книге романа Толстой предполагал описать разочарование и падение Нехлюдова (но вместо того написал «Отца Сергия»): в этом втором томе Нехлюдов должен был оказаться в коммуне среди толстовцев, разочароваться в ней, пережить грехопадение (не с Катюшей) и уйти. Господи, кто бы взялся написать этот роман и назвать его, естественно, «Понедельник»! (А ведь именно в понедельник свет был отделен от тьмы!) Но этого мы, вероятно, не дождемся: ведь для такого романа помимо метафизической и литературной дерзости требуется отличное знание реалий русской жизни 1900-х годов и знание Библии, что еще труднее.
Есть ли у нас религиозная литература? Есть замечательный «Современный патерик» Майи Кучерской — но это все-таки не роман; есть «Несвятые святые» архимандрита Тихона Шевкунова, и они даже выдвинуты на «Большую книгу», — но какая же это, товарищи, предсказуемая литература! Разумеется, она лучше современных апокрифов или статей в журнале «Фома», рассказывающих о том, как автору/герою плохо было без Бога, а с Богом стало хорошо; но история о том, как Сергею Бондарчуку резко полегчало после удаления из его комнаты портрета Льва Толстого, — это, как хотите, писательская ревность. Истории о чудесах вроде уцелевшего во время пожара престола, на котором лежали Святые дары, жизнеописания кротких незлобивцев, чудаковатых, но просветленных старцев, легкие попинывания интеллигенции — вот, Андрей Битов так и не собрался съездить к святому старцу, о чем его просила во сне покойная матушка… (Да в любом тексте Битова, простите тысячу раз, больше благодати, чем во всем томе Шевкунова!) Архимандрит Тихон Шевкунов умеет писать — чего и ждать от выпускника сценарного факультета ВГИКа, ученика великого Евгения Григорьева; чего он не умеет, так это сделать написанное литературой, — но что для этого надо, так просто не сформулируешь.
Богоискательство — вечная тема прозы, в том числе и советской, вспомним хоть замечательного «Бога после шести» («Притворяшки») Михаила Емцева, повесть, потрясшую меня в детстве, да и теперь не отпускающую. Но чтобы писать такую прозу — и в те, и в нынешние времена, — нужно дерзновение, без которого настоящая литература вообще не делается. У нас же получается либо сусальный рассказ о юноше/девушке, не находивших покоя и даже коловшихся, но тут вдруг подсевших на веру, то есть гораздо более толстую иглу, — либо подростковое богоборчество, основанное на незнании элементарных вещей. Диалога с великими текстами, а если повезет, то и с их вдохновителем, современный российский писатель не позволяет себе в принципе. Почему? Боится дурновкусия? Но дурновкусие возникает там, где говорят, не зная, или довольствуются чужими рецептами. Опасается реакции нового идеологического отдела? Но если с советской цензурой умудрялись как-то взаимодействовать, неужели не научатся обходить православную госцензуру? Боюсь, всё гораздо печальнее: «Господи, как увижу тебя, если себя не вижу?» — вопрошал Блаженный Августин в лучшем религиозном романе воспитания, какой я знаю, а именно в «Исповеди». Со взгляда на себя начинается поиск Бога, богопознание немыслимо без самопознания — но кто у нас готов трезво увидеть себя? (Один Лимонов — хотя в его гностицизм подмешана изрядная толика самовосхищения; но это хоть что-то — правда, не столько проза, сколько проповедь.)
Я не только не вижу сегодня хорошей книги о вере — книги, которая бы давала читателю если не ответ, то хотя бы стимул для поиска; я не вижу хорошей книги об авторе, за которым всегда стоит и другой, высший Автор. Пишут о чем угодно, кроме себя, — потому что заглянуть сегодня в себя — значит почти наверняка увидеть либо болото, либо туман, либо мертвую зыбь. Твердый нравственный критерий нежелателен — он заставит спросить с себя. Прежде вопроса о теодицее — «Как Он терпит?» — следовало бы спросить себя: «Как я терплю?». А такого вы не найдете сегодня ни в одной русской книге.
Поэтому современные русские книги читать неинтересно. Они не лечат, ибо боятся даже прикоснуться к больному месту. Это место вместо йода заливают елеем — а от такого лечения еще никто не выздоравливал.
Остается перечитывать «Воскресение». Но ведь эта книга без конца, что знал Толстой и высмеивал Чехов. И продолжать эпос о встрече русского человека с Богом пока некому.
Список с википедии. Литература На русском языке читать дальшеТимур Алимов, Ольга Подольская Садомазохизм: Путь Плети. Пособие по флагелляции. — Москва: 2003. — 206 с.> В. Костюченко, В. Кулакова Асексуары, или Как сервировать супружескую постель.. — М.: Кэпитал Трейд Компани, 2010. — 256 с. — ISBN 978-5-412-00228-6> Тони Митчел Необузданная страсть. — Москва: Росмэн, 2002. — 224 с. — ISBN 5-8023-0016-7> Дерягин Г. Б. Криминальная сексология. Курс лекций для юридических факультетов. М., 2008. 552 с. ISBN 978-5-93004-274-0. Ассаджиоли Р. Психосинтез Психотерапия, 2008 г. — 384 с. Гидденс Э. Трансформация интимности: сексуальность, любовь и эротизм в современных обществах, СПб: Питер, 2004 г. — 208 с Годфрид М. Психология и психиатрия. Терминологический словарь, СПб.: Питер, 2003 г. — 160 с Горалик Л., Кузнецов С. Нет. СПБ: Амфора, 2004 г. — 498 с Делез Ж., Захер-Мазох Л., Фрейд З. Венера в мехах. Представление Захер-Мазоха. Работы о мазохизме, М.: РИК «Культура», 1992 г. — 380 с. Зиновьева Н. О., Михайлова Н. Ф. Психология и психотерапия насилия, СПб.: Речь, 2003 г. — 245 с. Захер-Мазох Л. Венера в мехах, СПб: Азбука-Классика, 2007 г.- 244 с Коэн С. Садомазохистское возбуждение: расстройство характера и перверсия // Журнал практической психологии и психоанализа № 4 2004 год Коуэн Л. Мазохизм. Юнгианский взгляд, М.: Когито-Центр, 2005 г. — 159 с. Крафт-Эбинг Р. Половая психопатия, М.: Республика, 1996 г. — 600 с. Купер В. История розги , Харьков.: Интербук, 1991 г. — 585 с Маликова Т. В., Михайлов Л. А., Соломин В. П., Шатровой О. В. Психологическая защита: направления и методы. Учебное пособие, СПб.: Речь, 2008 г. — 231 с. Мар А. Женщина на кресте, из сборника «Эротизмы», М.: «Эксмо-Пресс», 2000 г. — 381 с Мэйерс Х. Рассмотрение техник лечения применительно к функциям мазохизма // Журнал практической психологии и психоанализа № 4 2004 год Новик К. К., Дж. Новик Сущность мазохизма // Журнал практической психологии и психоанализа № 4 2004 год Окунь М. «Анна Мар: Женщина на кресте» , Интернет-источник www.proza.ru/2008/05/04/460 Сельченок К. В., сост. Психология сексуальных отклонений, Мн.: Харвест, 2004—672 с. Шоссгет-Смиржель Ж. Садомазохизм в перверсиях: некоторые размышления о разрушении реальности 1990 г. Фрейд З. Введение в психоанализ, СПб: Азбука-Классика, 2007 г.- 480 с Фрейд З. Психоанализ и теория сексуальности: Харвест, 2006 г., — 448 с. Фрейд З. Влечения и их судьба СПб.: Эксмо-Пресс, 1999 г. — 432 с. Фрейд З. Сексуальная жизнь, М.: ООО «Фирма СТД», 2006 г. — 312 с
Приехал в Чернигов. Жара, как водится, адская, что в поезде (кондиционер? не, не слышал), что в городе. Стал делать справку. Обматерил очереди. Вышел от окулиста - заболел глаз. Пошел сегодня к окулисту. В регистратуре вещают: низзя к врачу, талоны кончились. "Ах вы суки, твари тупые" - думаю. Прихожу к кабинету окулиста без талона. Очереди - ажно целых ноль человек. Чего было выпендриваться, спрашивается? Сказали, что попала в глаз какая-то мелкая соринка, вымыли. Вышеупомянутая соринка поцарапала роговицу, прописали капли: антисептик для глаз и антиконъюнктивитную хрень. Капаю, хрен его разберет как оно... завтра буду смотреть. глаз сейчас, конечно, не болит, но неприятное ощущение в силе. То-ли так и надо (врач предупреждала, что какое-то время будет болеть), то-ли нихрена там не соринка, а вышеупомянутый конъюнктивит, просто решили не пугать, то-ли еще что... но искренне надеюсь, что ничего жутко страшного там не нарисовалось, действительно просто поцарапана роговица... заживет ** А вообще, бюрократия эпична. Прихожу к нотариусу заверить копию диплома. Нотариус только за, но нужен паспорт. Иду домой за паспортом (15 мин. туда и обратно), возвращаюсь: "нотариус уехала и сегодня уже не вернется"... эпичные люди, вот честно. ** Вырвался (вырвало) из замкнутого круга. Была у меня традиция: прокалывать ухо на новую серьгу каждый раз, когда встречались с А. Знак и все такое. Своего часу, Чешир мне предлагал хрящи проколоть, а я отказался. Традиция же. А вчера как-то пробило... взял булавку, серьгу с трикселем и проколол правое ухо. Красиво получилось. Триксель и капелька крови. А потом ушел к своим качелям. Рыжую сломали (яневижутутникакогознака), а на фиолетовой я рвался в свои небеса и думал, мыслил, говорил... здорово так. Отпустило. Кажется, насовсем. И даже "чуть-чуть" не печально. ** Дочитал цикл "Черный баламут" у Олди. Все-таки, как удачно я выбираю их книги, или они - меня... черт разберет. Чудная трилогия, а главное - подтекст, подтекст. Как для меня писанный. Удивительно, но каждая из книг Олди дает мне какой-то вектор, и я ему следую: меняю, меняюсь... и это очень правильно. ** Хочу татуировку. Чертовски хочу татуировку. ** А еще я приеду в Москву и закажу для них ножны. Для Троицы черных братьев. Два близнеца и один старшой... Им понравится. Давно я не давал имен оружию.
Жизнь в столице развращает. Я дурачусь перепиской по-английски, не зная языка и абсолютно не парясь на этот счет, собираюсь на поезд за 4 часа до этого самого поезда и за час до выхода занимаюсь любовью... ...жизнь в столице развращает